Тебе налить? спрашивает он.
Я не помню, когда ела последний раз. Кажется, больше суток назад. Если сейчас выпью алкоголь, меня просто развезет на родительской кухне, поэтому я отрицательно качаю головой.
Начинай рассказывать, бросает папа. Садится напротив, махнув рукой, выпивает рюмку не закусывая.
У Мирона другая женщина, и я от него ушла.
Так и знал. Предупреждал я тебя, Люд, что ничем хорошим этот брак не закончится, говорит матери и устало вздыхает, и глядит на меня с жалостью.
О нет, только не это Опускаю голову и смотрю в тарелку с едой. Аппетита нет совершенно, но я через силу беру вилку и накалываю на нее кусочек мяса.
Приехал к нам, дерганый какой-то. В дом залетел, по комнатам побежал. Я сразу понял, что херня у вас какая-то творится, дочь, папа недовольно качает головой. Еле отправил его отсюда. Вот никогда мне не нравился твой Епифанов.
Отец наливает рюмку и одним махом опрокидывает ее в себя.
Пап, пожалуйста, папочка, остановись.
Мама, чувствуя мои переживания, кладет руку на локоть мужа, и тот сразу смягчается:
Что делать-то будешь, Ритуль?
Жить, пожимаю плечами и через силу проталкиваю в горло кусок мяса.
А что еще мне остается.
Вечер наступает как-то слишком быстро, а на меня снова накатывают дичайшая усталость и апатия, поэтому я иду спать.
Но, едва я укладываюсь в кровать, приходит бессонница, и я переворачиваюсь на спину, начинаю наблюдать за тенями на потолке.
Я не понимаю, что со мной. Организм сам себя защищает от потрясения, поэтому ввел меня в состояние анабиоза? Я не хочу есть, я не хочу говорить, я не хочу плакать. Где мои слезы? Почему так?
Возможно, если я выплачу все, то смогу поскорее избавиться от боли? Напрягаю глаза, пытаюсь выдавить слезинку, но все тщетно. Встаю и на цыпочках, чтобы не разбудить родителей, крадусь в ванную. Смотрю на свое отражение.
Мамочка моя.
Кто это? Черные мешки под глазами, щеки впали, губы сухие, обветренные. Волосы не волосы, а круглая пушистая шапка. Я оставила в квартире Мирона все свои дорогущие средства для укладки пушистых волос. Стоило только вымыть голову пару раз дешевым гостиничным шампунем и вуаля, я вернулась на несколько лет назад, во времена, когда ухаживать за своей шевелюрой мне было не по карману.
Стараюсь не думать о том, как и на что буду жить дальше. Зарплата детского психолога небольшая, но, если экономить, должно хватить на съем скромного жилья и продукты. Пальто. Точно. Нужно купить теплое пальто, иначе я окоченею в октябре в тонком плаще.
А еще теплые вещи. Все мои теплые вещи остались в квартире Мирона. Бог с ними, наскребу денег, куплю новые. Мне не впервой одеваться на рынке, разберусь.
Возвращаюсь в спальню и кое-как засыпаю, но посреди ночи просыпаюсь от криков:
Рита! Я знаю, ты слышишь меня! Нам надо поговорить!
Мой муж.
Как только я узнаю его голос, внутри больно рвется
струна.
Мирон, я сказал тебе иди откуда пришел по добру по здорову, гудит бас отца, Рита поговорит с тобой, когда посчитает нужным.
Поверх теплой пижамы накидываю старый халат, который носила еще когда училась в университете, и выхожу в коридор. Жмурюсь от яркого света.
В дверях дома стоит Мирон. Непривычно видеть его таким в спортивных штанах, с отросшей щетиной. Он, увидев меня, замирает и сканирует взглядом мою фигуру. Вижу, как он сцепляет сильнее зубы, желваки начинают ходить.
Рит! рвется ко мне, но мимо отца не так просто пройти.
Он у нас двухметровый бородатый медведь хватает Мирона за плечи и не пускает в дом. Муж тоже немаленький, пытается вырваться, завязывается перепалка. Рядом суетится мама, причитает, заламывает руки.
Пап, успокойся, прошу, подхожу ближе.
Стараюсь вести себя сдержанно, но внутри все начинает дрожать:
Я поговорю с ним. В конце концов, это придется сделать рано или поздно.
Уверена? отец хмурится.
Нет, я не уверена. Но знаю точно, что разговор неизбежен.
Да. Мы поговорим на улице.
Отец выпускает Мирона, а тот в свою очередь недовольно проходится по мне взглядом, задерживаясь на босых ступнях. Я же надеваю кроссовки, в которых приехала, и мельком смотрю на себя в зеркало.
На голове одуван, на плечах застиранный розовый халат в цветочек, из-под него торчат фланелевые пижамные штаны, на босых ногах кроссовки.
Ну и жуть.
Прохожу мимо замершего на пороге Мирона и выхожу на улицу, вдыхаю полную грудь кислорода.
Идем в машину, на улице холодно, слышу позади себя нервное.
Не оборачиваясь, выхожу через калитку и сажусь в машину мужа. Рядом на водительское кресло опускается Мирон, заводит автомобиль и трогается.
Глава 3. Принятие
Сажусь на кровати и тру глаза, озираясь по сторонам. Чемодана Риты нет. Выхожу в гостиную, следом на кухню. Никого. Ушла.
Блять.
Рвусь к своему телефону и смотрю на череду пропущенных звонков от Маринки. Какого хуя я связался с ней? Горячая она шлюшка, да-а. Еще в универе зажигали с ней не по-детски. Потом остепенились, она вышла замуж за Толяна нашего общего друга, а я нашел себе Риту.
Сейчас же черт попутал, как с цепи сорвался.
Уже не первый месяц трахаемся с ней за спинами наших супругов. Ебемся, как очумелые кролики, по всем углам. Как в старые добрые времена вспоминаем прошлое.