Она изменилась в лице. Недовольно поморщилась
Выгоняешь, значит? Даже чаю не предложишь?
Ты знаешь, где дверь.
Я отвернулась к окну, вгляделась в глухую темь на улице снова перегорел фонарь
Объяснись, будь добра, Елизавета!
Тон такой требовательный, словно я маленькая девочка, которая перед ней провинилась.
Но мне давно не десять лет.
Я не обернулась. Не удостоила её взглядом. Этот день уже забрал у меня все силы, все нервы, забрал моё сердце и веру в мужчин и семью
У меня не осталось эмоций больше ни на что. Я ровным тоном бросила
В своём доме я не рада людям, которые на слова, что муж мне изменил, говорят «ну и что?»
Мать фыркнула. Но я ощутила, что она занервничала.
Не драматизируй, Елизавета. Все мужчины изменяют. И папаша твой тоже от меня гулял. Ничего, пережила! И ты переживёшь. Главное, что из семьи не уходит. Не уходит же?
Я и сама не ожидала, что из горла у меня вдруг вырвется резкий, отрывистый, злой смех.
Нет, не уходит, конечно. Я сама его выгоню!
Мать подскочила ко мне ближе. Зашипела
Ты сдурела, что ли?! А что я людям скажу, если ты семью развалишь?! Нас всей улицей обсуждать будут! Не смей меня так позорить! Все бабы с этим живут, а ты что?! Особенная, что ли?!
Я снова хохотнула. Знала ведь, что услышу от неё все это дерьмо. Но настолько хотела тепла и поддержки, что внезапно вдруг подумала, что в этот раз все будет иначе.
Глупая.
Я резко развернулась к ней лицом. Посмотрела прямо в глаза
Ощутила, как внутри все запылало от ярости и возмущения. Задрожало от обиды
Глупости говоришь ты, а стыдно мне, выплюнула в ответ. Ты серьёзно я должна терпеть измены и свинство мужа только для того, чтобы тебе не было стыдно перед какими-нибудь соседками, до которых мне вообще дела нет?! А ты не пробовала не трепаться, мама, со всеми подряд о моих делах, о моей жизни?! Может, тогда и спрашивать никто не стал бы, не стал бы меня обсуждать и осуждать?!
Мать смотрела на меня, выпучив глаза. Открывала и закрывала рот, видимо, ища какими словами ударить меня в ответ
Но я не стала этого дожидаться, не дала ей такой возможности.
Я иногда спрашиваю себя а ты мне точно родная мать? продолжила с горечью. Ты ведь добра мне должна желать! А вместо этого считаешь, что раз ты сама прожила, промучилась с тем, кто тебя ни во что не ставил, надрывалась, как проклятая то и я заслуживаю только такого же?!
Она возмущённо, громко дышала. Я договорила
Да, я особенная, потому что я себя уважаю, а это не всем под силу. И с этой минуты больше ни от кого подобного отношения терпеть не стану. Уходи.
Ещё прощения просить будешь! Пропадешь без меня! выплюнула она наконец, выбегая прочь.
Я покачала головой.
Много от неё было помощи за эти годы? Нет, я справлялась практически в одиночку. Если совсем было тяжко просила подруг, но только не родную мать
Зато каждый раз, как я все же отчаивалась настолько, чтобы её попросить, она потом ещё месяц ходила и всем рассказывала, как много она для меня делает, что практически все отдаёт моей семье и время, и силы, и деньги
И все вокруг говорили какая у тебя мама хорошая, практически святая, цени её, береги
А кто станет беречь меня? Кто оценил хоть что-то?..
Я несколько минут постояла на месте, смиряясь с тем, как все обернулось, а потом пошла к своим детям. Проверить самочувствие сына, поговорить с дочкой
Хотелось верить, что хотя бы они меня искренне любили.
Я задалась вопросом где он был все это время? Все эти часы, что прошли с момента, как Маша видела его в ресторане?
Угощал дальше свою шлюху дорогими блюдами? Повёз её в отель? Или поехал к ней сам?
Шаги мужа направились не на кухню, как это обычно бывало по его возвращении, а сразу в спальню. Очевидно, вернулся он сытым. Возможно, во всех смыслах.
Я не знала, как смогу взглянуть на него и не закричать от боли. Не впиться в его рубашку пальцами, требуя ответа за что?..
Но ноги понесли меня в спальню сами.
Я замерла на пороге, глядя на то, как он раздевается. Смотрела на его тело, представляя, как по его коже ладонями скользила, лаская, другая женщина
Где ты был? сорвался с губ требовательный вопрос.
Глава 5
Но хотела увидеть, как он будет изворачиваться. Как станет врать. Как посмеет посмотреть мне в лицо.
А ещё хотела сделать ему больно. Так же, как и он мне.
Виталик замер. Некоторое время я просто смотрела на его напрягшуюся спину да слышала удары собственного сердца. Он не торопился отвечать, будто взвешивал в голове что-то
Может быть, заподозрил, что я задала этот вопрос не просто так.
Наконец он ленивым, медленным движением
скинул с себя рубашку и обернулся ко мне.
Тебе совсем поплохело? отозвался сухо, равнодушно. Я же говорил, что буду на переговорах.
Пренебрежение в его голосе, в его словах, говорящие о том, что ему ни грамма меня, измученную, не жаль, больно резанули по душе.
Моё сердце забилось чаще, громче, быстрее. Вот тот миг, когда я произнесу те слова, что изменят всю мою дальнейшую жизнь.
Лишь бы голос не дрогнул. Лишь бы не выдал боль и уязвимость, непонимание и обиду.
А давно ли переговоры проводятся тет-а-тет? А так называемая деловая партнёрша при этом одета, как шлюха, которая хочет продать себя подороже?