Выглядели они, к слову, и правда устрашающе. Это были какие-то другие мужчины, если их можно было вообще так назвать, не те, кто приходили к нам в прошлый раз. Один лысый, с кривой ухмылкой, довольно крупный, а второй наоборот, худой и высокий, со шрамом на все лицо.
Все трое были грязными, неопрятными, видно, что из тех, кто на чем-то сидел, или где-то.
- Что, сдала, тварь? Нахлебница! Тебе какого хрена не живется отдельно? Вали от моей матери! Я до тебя доберусь еще. И друзьям своим расскажу, кто тут у нас на районе любит к чужим пригреться. Согреют вмиг. Могут и по кругу погреть!
Полицейский, ведущий Васю за шкирку, встряхнул его с такой силой, что тот захлебнулся воздухом, который вдыхал.
- Рот закрой. Я тебе сейчас в отделении объясню, кто кого и куда по кругу пускать будет, понял? - Грубо отреагировал представитель власти, но в данный момент я была ему благодарна.
Решила никак не реагировать, просто промолчала. А вот Мирон Максимович смотрел на Васю так, словно едва сдерживался от того, чтобы не подлететь, и не поддать ему хорошенько.
- Ребят, в какое отделение их повезете? - Вместо этого спросил он, прищурившись. - Там ведь ваши остались кто-то, заявление написать?
- Да, ждут там. В квартире не открывает никто. Отделение двадцать седьмое.
Взломщиков-дебоширов загрузили в машину, а мы зашли в подъезд.
Мирон Максимович все это время держал меня за локоть, словно боясь, что со мной что-то случится, или, готовясь меня спасать от чего-то. Но я в моменте уже была настолько злая, что, кажется, и сама даже могла бы наподдавать кому угодно.
Мы быстро поднялись на наш этаж. Там оставался еще начальник охраны и один полицейский.
- Мирон Максимович, добрый вечер. - Пожал руку боссу охранник. - Я ребят отпустил уже обратно на пост, а то мы там Мишу одного оставили. Тут, вроде бы, все спокойно уже.
Начальник кивнул, и тогда же заговорил полицейский.
- Здравствуйте. Вы тут проживаете? Мы стучались, но квартиру никто не открывает. Вас ждали.
- У меня там тетя должна быть, она испугалась сильно. Наверное, сидит поэтому, и не открывает.
Я засуетилась, еле как вырвавшись из просто железной хватки Мирона Максимовича, чуть подрагивающими руками достала ключ из кармана, и вставила в дверь.
кипяток по кружкам.
- А почему нет? Она меня вырастила, практически как мама для меня. Я с ней с совсем юного возраста.
- Прости, если вопрос болезненный Твои родители погибли? - Голос босса звучал вкрадчиво и осторожно. Обычно меня раздражало, когда кто-то лез в мою жизнь, но, почему-то, не сейчас.
С Мироном Максимовичем легко было делиться.
Я села рядом с ним за стол, предварительно поставив перед ним кружку, и выставив чуть вперед креманку с конфетами, которую мы обычно всегда хранили на столе.
- Нет, насколько мне известно, по крайней мере. Отца я никогда не знала. Мама забеременела рано, в шестнадцать, и никогда не признавалась, кто именно был моим отцом. Скорей всего кто-то из ее прежней компании. Бабушка, когда еще была жива, говорила, что она водилась с плохими ребятами. Хулиганами, бывшими заключенными Так что в этом плане у меня вряд ли хорошая генетика.
- Ну, знаешь, людей более приличных я пока еще не встречал. - Улыбнулся Мирон Максимович. - Не удивился бы, что ты дочь какого-то академика.
- Это вряд ли. - У меня в ответ улыбаться не выходило. Настроение было невеселое. - Ну вот, а мама вообще не хотела меня оставлять. Бабушка с тетей настояли. Ну, мать меня и оставила на них, а сама ушла жить свою лучшую жизнь, о которой мечтала.
- И что, вы больше не виделись? Ты не в курсе, где она?
- Нет, никогда. Я вообще ее не помню, слишком маленькой была. Тетя, когда бабушка совсем сдала, и было понятно, что недолго уже ей осталось, пыталась как-то найти маму, связаться с ней, но ничего не вышло. Узнала, что та переехала из деревни, где бабушка с тетей жили, в Ярославль сначала, потом, вроде бы, в Нижний Новгород, и там след терялся.
- Ты бы хотела с ней встретиться? Если надо, я могу помочь с поисками, у меня есть люди, кто занимается подобным.
- Не вижу смысла, на самом деле. Мы с ней чужие люди. Я ей не была нужна никогда, а мне она уже не нужна. Вот и все. У меня есть близкий человек, моя тетя, и за нее я готова все что угодно сделать.
- Мне не нравится, что вы с тетей живете в таком небезопасном месте. Скажу прямо, твоего двоюродного брата вряд ли долго продержат в тюрьме. По факту, ничего такого они и совершить не успели. Пытались взломать дверь - не взломали, ничего не взяли, так, нахулиганили, можно сказать.
- Да я понимаю. Но пока ничего сделать не могу. Снова куда-то переезжать - нужны деньги и силы, а у меня что-то пока ни первого, ни второго.
Рука Мирона Максимовича неожиданно накрыла мою ладонь, лежащую на столе.
- Юные девушки не должны заботиться о подобном. - Сказал он, не отнимая руки. А я сидела, словно завороженная наблюдая за местом соприкосновения наших ладоней.
Его рука была огромной, по сравнению с моей, и отчего-то горячей. А еще, когда он вот так держал меня, сразу становилось спокойнее. Я была уверена, что все будет нормально, что нас не дадут в обиду. Хороший у меня все-таки был начальник.