До ЗАГСа добрались за считанные минуты. Сёг остановил машину прямо у входа, чтобы с «фанфарами» проводить молодоженов до дверей царства, где заключаются браки.
Я ещё через окно увидел Таню, одетую ярко-желтое платье. Красивая, стройная, высокая. Вот ну чего ещё тебе, Стагаров, надо, а? Хороша же баба. И любит, и холит, и лелеет, даже твой изъян ей не помеха. А ты? Придурок ты, Стагаров. Как есть придурок.
Как только вылез из машины замер. Таня разглядывала нас, но не узнавала меня в балаклаве. Невольно вспомнил пронзительный взгляд, который дважды обнаруживал на себе. Не бродящий между пацанами, а пристально следящий за мной. Конечно, оперативница натасканная, может вычислять людей по манере поведения, походке, взгляду но мне что-то подсказывало, что дело далеко не в этом.
Тань! махнул я рукой, на что та стремительно сбежала по ступеням и влетела в мои объятия.
Живой!
Конечно, живой, Танюш. Что со мной сделается-то?
Твою ж мать. Я уже всю голову сломала над этим делом. В дежурках ничего не засекли, результаты допроса террористов тоже нулевые. Молчат, как рыбы, мать их за ногу.
Вздохнула и откинулась на спинку стула. Что же такое меня мучит всё это время? Неясное чувство какой-то упущенной детали. Будто перед носом, а не вижу.
Селезнёву убили, запонка под столом, оружие для наркоторговцев, Видимый, которого никто не видел, захват торгово-развлекательного комплекса и невыдвижение требований на протяжении всей ночи.
Как связать несвязуемое и впихнуть невпихуемое? Как отрыть нужную ниточку, чтобы потянуть за неё и вытащить рыбку наверняка? Только шерстить окружение самой Селезнёвой и мутить воду, что неминуемо приведёт к тому, что Видимый заляжет на дно.
Вздохнула.
Нет, я сейчас вообще не в состоянии что-либо осмысливать. Голова не работает от слова «совсем».
Прокопенко, сморщившись, позвала я.
М?
Мне надо выпить, Прокопенко. Иначе рискую взорваться головой и забрызгать всех присутствующих собственными мозграми.
Вся группа недоумённо обернулась. На меня смотрели, как на второе пришествие Христа. Ну, да. Моя светлость пьёт редко, но но в яблочко, в общем.
Виноградова, а ты часом не охренела? изумлённо вопрошает Потапов, сгребая со стола папки с делами.
Вздохнула и, оттолкнувшись ногами, крутанулась в кресле.
Охренела, Серж. Так охренела, что тошно уже от самой себя.
Ну, нет во мне сил даже, чтобы с этим козлом препираться. И меня, между прочим, можно понять. Я не ходила домой отсыпаться, в отличие от некоторых. Мы с Женькой тут перепахали всё, чего только нарыть успели в отсутствии остальных. Ваклонский нас тут трёхэтажным матом покрыл, пока гоняли туда-сюда по коридорам, а дежурный уже тысячу раз проклял всеми карами небесными. Мы, видите ли, кипишь в его царстве навели.
Я повернулась к Женьке и посмотрела на него с мольбой.
Ладно, сжалился мой вечный друг. Но в этом месяце ты последний раз пьёшь, Лиза. Меня прошлое твое приключение «порадовало», поморщился он, и демонстративно
у меня нет. Мне Прокопенко их заменил, как родных маму и отца. Это странно, но кажется, я сама того не замечая, сделала его чуть ли ни центром своей вселенной. Он мне, как брат родной.
Чего задумалась? вырвал родной голос из весёлых мыслей.
Кажется, что за всю дорогу я и слова не проронила. Мы уже подъезжали к «Причалу».
Да голова гудит, поморщилась я.
Опять мигрени?
Просто не выспалась, да и думаю над смертью Селезнёвой много. Что-то мне покоя не даёт.
Друг не ответил. Глубоко вздохнув, он припарковал свою старенькую тойоту и, развернувшись всем корпусом, внимательно посмотрел на меня.
Что? не выдержала я пристального взгляда.
Виноградова, а тебе не кажется, что ты как-то затянула со своим одиночеством?
Моё лицо вытянулось от удивления.
Чего?
Прокопенко смущенно хмыкнул, отведя взгляд в сторону и очень неуверенно продолжил:
Лиз, мы с тобой со школы дружим. Я знаю, что ты девушка достаточно самостоятельная и к мужикам относишься с большой осторожностью. Я понимаю, что ты сама вольна выбирать и делаешь всё, чтобы оттолкнуть
Короче, Женя! недовольно буркнула я, скрестив руки на груди.
Короче, Мелкая, тебе мужика надо. Ты же никогда ни с кем не встречалась. Я ни разу не видел рядом с тобой кого-то, с кем ты могла бы заниматься он замялся под моим скептичным взглядом.
Ну продолжай-продолжай. Чем заниматься?
Сексом, нахмурился Женёк. Не ради удовольствия, а здоровья для. Ты вообще этим хоть когда-нибудь занималась? У тебя же не было никого, кроме того придурка, что принёс тебя спящую под утро.
Я почувствовала невероятное ощущение, которое уже давно не испытывала. Со мной такое со школы не происходило, а тут. Боже, как девчонку какую, ей богу.
Хочешь предложить свою кандидатуру? пылая от стыда, насмешливо поинтересовалась я.
Иди к чёрту, Виноградова, фыркнул парень. Думай что говоришь, это же всё равно что, с братом переспать. Фу!
Я хохотнула и похлопала себя по щекам.
А базарить на такие темы с братом, нормально значит.
Я, между прочим, о твоём здоровье беспокоюсь. У меня, вон, Янка тоже постоянно на головные боли жалуется. После секса, как рукой снимает, Женька сопроводил данное изречение жестом, обозначающим «штиль», чем окончательно меня смутил.