Где-то там, в стороне, визжала свекровь:
Еще ей выдай, сынок! Чтоб знала, как семью позорить!
Я инстинктивно подняла руки, закрывая лицо. Но было уже поздно.
Муж влепил мне кулаком в бок. Я даже не вскрикнула. Потому что боль переносить уже научилась. Да и страх давил сильнее всегда. Страх получить еще больше.
А потом...
Время как будто замедлилось. Я осознала. Вспомнила.
Люди это звери.
Так всегда говорила директриса в детдоме, где я росла. Но смысл этих слов я поняла только сейчас.
Он же действительно зверь. Если я ничего не сделаю он меня убьет. Накажут его потом или нет, мне будет безразлично. Из могилы вряд ли можно будет что-то исправить.
Тело словно само выстрелило вперед. Включилась защитная реакция, которой давно уже не было. Очень давно.
Ложку для обуви пальцы нащупали сами. Она всегда висела сбоку нашей маленькой прихожей. Там же была и сейчас. Тяжелая, большая. Любые другие Сеня с
легкостью гнул своими пятками.
Я не раздумывала.
Просто ударила.
По лицу. Так учили в детдоме мальчишки. Бей в лицо и со всей силы. Чтобы не встал и не ответил.
И сразу же испугалась жуткого хруста кости.
Я что, сломала ему челюсть?
Ах, ты, сука! заорала свекровь с безопасного расстояния.
Сам Семен ничего не мог сказать. Завизжал как поросенок, обхватил лицо ладонями и отшатнулся от меня. Налетел спиной на комод из гарнитура, почти завалился на него боком.
Из-под его пальцев показались красные капельки крови.
О, Боже!
Я разбила ему лицо...
На кого руку подняла?! На мужа?! Шалава!! Блядь проклятая, в тюрьму пойдёшь! орала свекровь.
Я уже не слышала ее.
Ничего, кроме собственного пульса в ушах не слышала. Бежать. Бежать! Скорее бежать отсюда!
Я сделала все, что могла сейчас.
Не зажалась в комок. Не стала терпеть, молчать и ждать, пока он будет меня избивать. Но на большее я не способна. У меня нет на это сил.
Дверь послушно открылась и выпустила меня в подъезд.
Пару раз ударившись локтем о перила, я летела вниз. Перепрыгивала сразу через три ступеньки. Скоре. Скорее. Скорее.
Скорее из этого ада.
Туда, на улицу. На воздух. На свободу.
Легкие как будто закололо иголочками. Паника внутри гнала меня бегом. Я даже не успевала замечать, куда бегу. Просто перебирала ногами, даже зеленого сигнала не дождалась на светофоре. Бросилась вперед, лавируя под возмущенные гудки машин.
Куда мне?
Не знаю!
Главное подальше от этого ужасного дома. Все. Я больше не могу. Лучше ночевать под мостом без денег и документов.
Выдохлась я в каком-то сквере.
Обессилела резко. Как будто ниточку из меня выдернули. Накатила боль. Заболели ребра, куда попал кулак мужа. Заболели ноги от непривычного бега.
На ближайшую скамейку я просто рухнула.
Откинулась на спинку со стоном. А потом закрыла глаза. Просто посижу. Мне надо полчасика. Просто полчаса тишины и спокойствия. Без всяких внешних угроз.
Что делать дальше, я буду думать потом.
Язык во рту распух после бега. Хотелось пить, но встать и дойти хоть до какого-нибудь ларька с напитками сил не было. Ничего, перетерплю.
Всю жизнь терплю.
То одно, то другое.
Накатила дикая жалость к себе. Такая жгучая, что слезы вспухли под веками. И просто потекли. Без рыданий и прочего. Тихая слабенькая истерика.
Я сирота.
Муж урод.
Даже человек, который пообещал спасение делает это только ради своих целей. Каким бы он хорошим не был, я в розовых пони, причиняющих добро безоплатно, уже не верю.
Всякой помощи есть своя цена.
А мне нечем платить. Я закончилась.
Я громко зашмыгала носом. Ну, вот. Уже и нос потек. Я достала из сумки скомканный платочек. Высморкалась от души и запихнула его обратно. Разгоряченное тело стало охватывать холодом.
Вечер уже.
Надо что-то думать. Про ночевать под мостом я, конечно, погорячилась. Я боюсь оставаться одна на ночь в городе.
Я разблокировала телефон.
На карточке нет даже тысячи рублей. В списке контактов ни одного человека, к которому можно обратиться за помощью. Да их всего там около двадцати человек. Сеня методично заставлял меня избавляться от любых знакомых.
Вот и доизбавлялась.
Я закусила губу. И сразу же зашипела от боли.
Разбил же!
Во рту снова появился железистый привкус. Опять кровь. Я легонечко ощупала губу языком. Ну, точно. Распухла. Несильно, но кусать ее сейчас точно не стоит.
В круглом зеркальце отразилось измученное лицо.
И новый синяк от пощечины. Он только еще наливался, но я уже чувствовала тяжесть под кожей.
Н-да... На что только Роман умудрился повестись? Я же выгляжу как моль бледная. Даже волосы стали какими-то блеклыми. А когда-то в детстве, нянечки в детдоме звали меня Огоньком.
Потух огонек.
Я вздохнула и убрала зеркало.
Какая разница, на что он обратил внимание?
Лучше бы ни на что не обращал. Шел себе мимо, жил своей жизнью. А я... Я снова прикусила губу. Замычала мучительно от боли и понимания.
Это он!
Он во всем виноват!
Конечно!
Мне же хватило всего половины дня рядом с ним, чтобы узнать, каково это, когда на тебя не давят и не унижают.
Я со стоном уронила голову в ладони. Оперлась локтями в собственные колени и замерла.
Какой кошмар.
Как мне теперь жить с этим знанием? У меня ведь такой жизни и не было никогда.