Нет. У нас было множество гораздо более интересных тем для разговоров. Кир Соломонович был необыкновенным человеком, прожившим духовно богатую и долгую жизнь.
То есть, вы хотите убедить меня, что вы этакая бессеребренница, почти два месяца помогавшая старику?
Я выполняла свою работу.
А ландшафтный дизайн?
Это для души. И не имеет никакого отношения к делу.
Есть ли у вас хоть какое-то предположение по поводу того, что вам мог оставить Кир Соломонович?
Нет. Абсолютно.
Они закончили с основным блюдом и перешли к десерту.
Оба заказали панну-котту, и Эрнест Леопольдович буквально глаз с Нади не сводил, пока она была занята десертом. Взгляд его то и дело останавливался на её губах. Ну и ну, ведь наверняка женат! Причём, долго и счастливо.
Надя не привыкла к столь неприкрытому вниманию мужчин. Она же всегда была замужем, они везде появлялись вдвоём с Максимом: на отдыхе, в компаниях, на прогулках. Последние несколько лет работали, правда, порознь. До замужества была школа. Конечно, мальчишки отправляли ей записки, приглашали на свидания, но она как-то не воспринимала это всё всерьёз.
Теперь же, после развода, когда она всегда
и везде была одна, мужское внимание буквально преследовало её. И этот мужской энтузиазм Надю порой пугал: она ещё не отошла от развода. Хотя, надо заметить, что в прошедшие пару месяцев она почти не думала о Максиме. Она излечилась от страданий по нему, приняла то, что они не вместе. Почувствовала, наконец, себя «отдельной» от него, самостоятельной, а не его частью. Осталось лишь неприятное послевкусие их развода.
Задумавшись, она не услышала, что говорит ей Малиновский, и опомнилась, когда увидела, как он протягивает ей лист бумаги с печатным текстом.
Простите меня, Эрнест Леопольдович, я задумалась и не слышала вас. Что это?
Прощаю, ибо вы оказались одной из тех немногих, кто с первого раза запоминает моё имя и произносит его без запинки, улыбнулся он. Родственники Кира Соломоновича предлагают вам заранее отказаться от притязаний на наследство и не приходить на оглашение завещания. Разумеется, не бесплатно. За некоторое вознаграждение.
О как! Интересно
Надя откинулась на спинку стула и испытующе уставилась на Малиновского.
Итак, вы предлагаете мне взять деньги, и мы не будем открывать чёрный ящик?
Не я предлагаю.
Скажите, Эрнест Леопольдович, только откровенно, вы сами как считаете, Кир Соломонович был достоин такого моего поступка? Даже если я не возьму денег, а откажусь просто так?
Надежда Сергеевна
Надя подняла бровь, продолжая удерживать его взгляд.
конечно же, нет, опять сдался Малиновский.
Ну вот видите. Когда, во сколько и куда подходить на оглашение?
Он протянул ей лист, где были напечатаны дата, место и время, а заодно подсунул свою визитку.
Если будут вопросы, звоните в любое время, Надежда Сергеевна!
Итак, оглашение состоится в доме Кира Соломоновича. Завтра, в двенадцать часов дня.
Эрнест Леопольдович подвёз Надю до дома, и они простились до завтра. Он предлагал заехать за ней, но она отказалась. Тут пешком рукой подать. Прогуляется.
Надя не стала наряжаться ради столичной публики, тем более, у неё рабочий день, она в обед придёт на оглашение. Потому в полдень она подошла к до боли знакомому дому в джинсах и футболке.
Малиновский, видимо, поджидал её, так как встретил у ворот. Придерживая за локоть, проводил до гостиной. Надежда сдержано поздоровалась и села поближе к двери. Она видела их всех на похоронах несколько дней назад, но никого не запомнила. Две пожилые супружеские пары это сыновья с жёнами. Несколько мужчин и женщин примерно её возраста. Молодёжь, подростки. Внуки и внучки с семьями, надо полагать. Интересно, а пресловутый Родя? Так и не объявился? Судя по всему, нет. Не слишком торопился. Непоправимо опоздал.
На середину комнаты вышел седоватый невыразительный человек, видимо, нотариус. Начал монотонно читать. Денежные вклады, драгоценности, ценные бумаги Вроде, всем поровну детям, внукам и правнукам.
Дом, придомовая территория, книги и картины в количестве тридцати двух штук Родиону Игнатьевичу Соболеву.
Тридцать третья картина, «Раненая Сирена», Старцевой Надежде Сергеевне.
Все взгляды устремились на вспыхнувшую Надю. А она просто обалдела от счастья Ей очень, очень нравилась эта картина, хотя она ничего такого вслух Киру Соломоновичу не говорила. А он понял
Надя почувствовала, что к глазам подступают слёзы. Очень не хотелось расплакаться при чужих людях, и она с силой прижала платок к глазам.
Значит, почти всё Родечке, как и следовало ожидать! с кривой усмешкой сказал один из внуков. На него тут же шикнули.
Тут есть ещё приложение, письмо для Родиона Игнатьевича, нерешительно сказал нотариус. Написано месяц назад.
Читайте, я разрешаю, я отец Родиона, сказал один из пожилых мужчин, высокий, очень солидный. Хотя нет, дайте, я прочту.
Он взял письмо, развернул.
Интересно, это так принято сейчас читать чужие письма? Наде было не по себе.
«Дорогой Родя! Чувствую, не дождусь тебя, прости уж меня, старика!
Оставляю тебе дом, сад, книги и картины, за исключением одной. Тебе, потому что ты единственный никогда не продашь этот дом и эти картины. Один ты понимаешь, как много это всё значило для нас с бабушкой, ведь мы создали это своими руками, с нуля. Один ты сможешь превратить этот дом в родовое гнездо.