Мам, он не мой! отшучиваюсь, давясь овсянкой.
Покажи фото, хитрющее мне строит глазки.
Набиваю Туману сообщение, чтобы скинул свою фотку и тут же прилетает ответ. В две головы мы склонились над файлом
Он так похож на Олю, вздохнула мама. У нее были такие же красивые глаза и губы ее, и вот эта ямочка на подбородке!
Ты ее тоже знала? удивленно вылупляю глаза.
Мы были подругами. Обе влюбились в Витю. Знаешь, какой он был?! мама впала в воспоминания.
А потом появился сволочуга по соседству. Говорила Ольге: не ходи одна, давай у меня перекантуешься, мама всхлипнула, прикусив нижнюю губу.
Мам, Игорь, он другой Не, как этот, я махнула неопределенно рукой.
Пообещай, что будешь осторожна!
Обещаю! отвечаю твердо.
Прости меня! Я была плохой матерью Вряд ли меня оправдывает, что твой отец ни во что меня не ставил и поэтому хотелось жить только для себя. Когда ты за меня заступилась Не я за тебя, как положено матери, а ты
Мамуль! Я люблю тебя, больше слов говорили мои глаза.
Мама снова ударилась в слезы. Чтобы прекратить эти водопады, попросила ее приготовить что-то вкусненькое на обед, намекнув, что у нас могут быть гости.
В школу летела, перепрыгивая лужи. Квартиру мы сняли в том же районе, можно спокойно дойти за десять минут. Туман стоя на крыльце, подпирая плечом колонну. Он будто почувствовал приближение и поднял глаза от телефона. Шагнул навстречу. Обходим многоголосную толпу по касательной.
Привет!
Привет!
Я могу стоять так вечно, под куполом его энергетики.
Уроки выучил? топчусь стеснительно, не зная с чего начать.
Шутишь? Когда я их учил?! хрюкнул, будто я анекдот рассказала смешной.
Ты балбес! ударяю ладошкой по плечу. Как мы с тобой в институт поступать будем? не разделяю его веселья и хмурюсь.
Мы с тобой, он словно пробует на вкус. Мы с тобой не собьемся с пути потому, что дороги не знаем. Пошли, сейчас звонок уже будет, тянет за собой.
Игорь выводит каракули в тетради, а у меня сумбур в голове. С трудом удается сосредоточиться, что мелет учитель.
Туманов! К директору! раскатистый голос в распахнутой двери.
Мы обменялись взглядами. Его «все будет нормально» и мой тревожный. Смотрю в спину удаляющемуся парню и волнение по нарастающей. Нас так просто в покое не оставят.
Серебрякова?! окликнула учитель математики. Ты куда собралась? Или звонок для тебя лично прозвенел уже?!
Мне прямо здесь обоссаться?!
Маргарита покраснела и кивнув «ну, иди», снова повернулась к классу. Раздаются смешки среди ребят, но мне фиолетово! Увидев двух полицейских у приемной директора, пытаюсь прорваться в кабинет.
Игорь! мой крик застывает в воздухе.
Тумана выводят в наручниках. У парня каменное лицо и только ярко пылающие ненавистью глаза, выдают в нем живого человека.
Девушка, не подходите к задержанному! меня оттаскивает за руку один из стажей порядка.
Туман оборачивается и смотрит прямо в глаза мужику, который меня держит. Чувствую, что больше нет преграды, и подлетаю ближе.
Игорь, обнимаю его, прижавшись вплотную.
Лиль, это чушь полная. Не трогал я Петровского! Мне верь, поняла? все мышцы у него напряжены. Туман не может обнять в ответ. Склонившись, оставляет поцелуй на лбу.
Я сама Никиту закопаю, как-то пытаюсь этими словами дать понять, что буду на его стороне в любом случае.
За свободу в чувствах, есть расплата. Изнутри рвется плач, который нелегко сдержать. Забежав в женский туалет, плещу водой в лицо. Капли сползают, рисуя линии. Сколько так стою? Даже лицо высохло. Вы хотели войны? Вы ее получите!
Что они мелют? Якобы я сломал Петровскому руку, еще два ребра. Очень надеюсь, что это правда и Никитос, говнюк этот, сейчас загибается от боли. В серебряных глазах страх за меня он лучшая награда за весь гребанный цирк с конями. Даже не сомневаюсь, что ее папаша подсуетился. Только бы оружие не нашли в квартире. Сто пудов старик из него валил кого-то
Вот показания Никиты Петровского, что ты его подкараулил в подъезде и жестоко избил, мне следак тычет писулькой, сыпля статьями УК РФ про тяжкие телесные. Я и без него все знаю. Зря распыляется.
И конечно камеры не работали, и все соседи дрыхли одновременно с берушами в ушах это и плюс и минус.
Требую адвоката, улыбаюсь, как родному.
Следователь дергается. Психованно орет, чтобы меня увели в камеру. Со мной не церемонятся. Каждый толчок в спину я запомню. Металлический лязг задвижки и две пары хищных глаз. Подсадные суки. Заточку бы ночью в печень не принять. Ладно, разберемся! Молча, прохожу и заваливаюсь на свободную шконку.
Ты че, сопляк! Совсем рамсы попутал? рядом возникает плотное и дурно пахнущее тело. За неуважение к старшим наказывать тебя будем, оборачивается к своему кенту, ища поддержки.
Приблатненная шестерка. Не одна ходка. На костяшках «Барс» и завитушки. В бесцветном мире есть только синий. Ненавижу синий! Первый раз в бетонной
клетке, а уже все внутри выворачивает так, что блевать хочу. Я просто смотрю и слышу вялый стеб, и пустую браваду. Угрозы не это! Напугать человека, который всю сознательную жизнь был с чудовищем нереально. Сегодня я старику благодарен Вдоволь поржав, шавка отходит потрещать со вторым. Второй куда опасен. Подмороженный взгляд убийцы. Отпивает из побитой эмалированной кружки, противно швыркая. Матерый, привыкший пальцы гнуть в обратную сторону другим. На вопли мои никто не придет. Даже с моей подготовкой двое задавят массой.