и пообещал научить работать. Парням, кажется, все нравится. Под ночь пришел афганец:
Я договорился, едешь на позицию в деревню. В лесу пока жить не будешь.
Ну Спасибо.
Он смотрел на меня так, будто ждал благодарности, хотя я вообще ничего не говорил ему о своих предпочтениях по моей позиции.
Я игровой, зачем мне спасибо твое. Должен будешь.
Ночью мы грузимся в «буханку» и едем в густой темноте. Заехали во двор частного дома, дом разрушен, но есть подвал. Это наш «ноль». Сюда каждый вечер приезжало снабжение, можно было поменять батарейку в рации и зарядить смартфон. На «ноле» уже человек шесть помимо нас. Особенно выделяется хриплый, как у Джигурды, голос одного из бойцов с позывным «Припять». Он командир расчета СПГ.
Мы познакомились, афганец сказал, чтобы нам помогли с барахлом, донести БК и шмурдяки до нашей позиции. Идти было километра полтора в гору. Очень тяжело с непривычки в броне, с вещами и пусковой установкой идти за афганцем, который не был обременен какой-либо ношей. Чувствую, что уже сил нет.
Мы скоро дойдем?
Нет.
Через минуту дошли.
А афганец-то с юмором человек. Нас расположили в подвале рядом с разрушенным домиком, там места было ровно на троих, стояли какие-то закатки. Афганец сказал делать позицию в посадке напротив дома, метрах в сорока от подвала, но завтра. Так как всюду хохлы разбрасывают «лепестки», ночью туда идти не надо. Стоять на «фишке» и откликаться, когда вызывают по рации. Если что-то из этого не будет выполнено пизда нам. Ну вот, теперь я точно на войне. На позиции, с автоматом, враги рядом. А где враги, кстати? Решаю посмотреть в гаджете. Наши позиции отмечены, где враги непонятно. Отлично. Каждый час выходят по рации, запрашивают обстановку. Докладываю, что все окей.
Уже хочу спать и на смену себе зову одного из своих. Внезапно вижу выходы «Града». В полнейшей темноте они ярко озаряют горизонт и подсвечивают деревья. Летят не по нам, это война идет в районе Белогоровки крупного укрепрайона по направлению на Северск. Стою, наблюдаю за прилетами, как невольный зритель. Выглядит эпично!
Спать пришлось в сырости, хотя и в спальнике. Воздух сырой, стены сырые. Как бы недержание не заработать в таких условиях. Листаю гаджет. Золотарёвка. Так называлась деревня, в которой мы теперь жили. Перед сном думаю о доме, о том, что, если кто-то из моих уснет на «фишке», нас всех убьют. Решаю проверить. Стоит, сокол, не дремлет. Ну и хорошо. Утром будем позицию делать.
Первая кровь
Уже утро, а значит, пора делать позицию. Идем в посадку и понимаем то место, что дал мне афганец, никак не пригодно для ведения работы по направлению, которое мне обозначили. Поле идет на подъем, видимость метров 300. Дождался тишины в эфире, выхожу на командира ВОПа:
Позиция для работы не годится, нужно двигаться вперед. Может, кто сопроводить?
Назови ребус, где ты щас.
Называю ребус по азбуке, жду ответ.
Стой там.
Так, а с работой что?
Стой там и не заебывай, ты резерв.
Ну, по крайней мере, с меня взятки гладки. Я уведомил командование, что не вижу танкоопасное направление, которое мне дали для контроля, так что потом пусть не обижаются.
Решаю осмотреть прилегающую к нашему подвалу территорию разрушенного дома. В крыше была дыра от снаряда, стены либо покосились, либо разлетелись на кирпичи. Внутри сыро, бардак. Я искал одеяло, чтобы завесить им вход в подвал для большего сохранения тепла. Пока осматривал разбросанные повсюду вещи, заметил несколько деталей, которые сложили впечатление о бывших жителях этой хаты. На полу кассовый аппарат, счёты либо торговали, либо из тех, кто тащит домой всякую хрень ненужную. Детские игрушки, куклы, розовые колготки девочка, лет 810. Мужские ботинки, старая кожаная дубленка. Интересно, что стало с хозяевами? Куда они уехали? Тогда-то и осознал всю трагедию мирняка на войне. Бросаешь всё и бежишь. Ладно самому бежать, так ещё же жена, ребёнок. И ведь не всегда получается благополучно уйти, много мирняка гибнет. Надеюсь, с хозяевами нашей временной обители всё хорошо. Нашёл одеяло,
отнес в подвал, сказал Сове прибить его на дверной косяк.
Вижу в соседнем доме, в 30 метрах, движение. Наши. Они ночью нам подвал показали, 10-й отряд. Думаю, надо поближе с соседями познакомиться. «Фишка» пропустила, захожу к ним во двор. Ну чисто деревня дураков, только с автоматами. Во дворике в загоне какие-то куры, пару гусей. Из кирпичной пристройки к дому, чудом уцелевшей от обстрела, выходит их командир.
Молодой парень, тоже с воли, быстро находим общий язык. Быт у них налажен знатно. Газовые баллоны, чайник, сахар, печка даже есть. Он учил меня картографии, так как у него был «мавик». Парень знал примерно каждый куст и посадку, которая была по фронту. Оказалось, всего в двух километрах от нас сидят хохлы. Ну вот и прояснили. По мере нашего общения за чаем Рэдж (так его звали) поведал мне душещипательную историю про одного местного деда (всего в Золотарёвке осталась жить пара человек пожилого возраста), который всегда ходил в полный рост под обстрелами. Даже когда прилетало ему в огород, никогда особо не прятался в подвал. Дед жил ниже по улице, однажды Рэдж занёс ему консервы из сухпая и между ними состоялся довольно мрачный диалог: