- Ты главное Мирай ему не продавай.
- Не продам.
- Пообещай!
- Обещаю!
- Так официально или нет?
Вот настырный
- Нет, - но по цыганским обычаям это не имеет никакого значения. Он заплатил за меня выкуп. Семья меня отдала. Я считаюсь его женой, без всякого штампа в паспорте.
- И долго ты была его женой?
- Не долго Но мне оказалось достаточно. Поехали! Можешь не притворяться. Я вижу, что ты в полном порядке.
- Нет, мне необходима твоя поддержка, - тут же сцапывает меня за плечи и притягивает к себе.
- Давай, без рук, - шлепаю его по ладони расположившейся на моем плече. Он тут же ее отнимает. - И нож мне верни, и шокер, - произношу требовательно. - Против тебя я их применять не буду.
Ему вроде бы можно доверять. Да и деваться мне действительно некуда. Все равно вариантов больше нет.
- Точно не будешь? - улыбается он.
- Против тебя прекрасно работает сглаз.
- В смысле? - его брови взлетают вверх, лицо вытягивается.
- А ты думаешь, ты просто так все ветки позвоночником пересчитал. Это я захотела, чтобы ты упал. Так что, бойся меня, - говорю, как можно серьезнее, но улыбка, так и дергает краешки губ. Начинаю смеяться. Давно я так не хохотала, на его лице недоумение. Толкаю его локтем в живот и иду к воротам.
- Пойдем! Пойдем! У меня еще много дел!
Мой позитивный настрой испаряется буквально через пару минут. Сердце падает в пятки. Дыхание учащается, по телу проступает липкий пот. Я вижу машину Паво стоящую у здания администрации, прячусь за перегородкой манежа. Тимур сразу замечает мой испуг.
Он оттаскивает меня в сторону. Ругается полушепотом.
-
Ты не бойся! Я сейчас разберусь. Пойдем, я спрячу тебя, - тащит меня за руку.
Мы оббегаем здание с обратной стороны и натыкаемся на Паво, который разговаривает с каким-то мужчиной. Паво стоит спиной к нам, мужчина полубоком. Тимур дергает меня в сторону и кивает на старую машину, припаркованную рядом.
- Садись, быстро! Я сейчас вернусь. Не вздумай никуда уходить. Я отправлю его. Твоя лошадь не продается, будь спокойна, - подталкивает меня к машине.
Я ныряю на заднее сиденье и свернувшись калачиком затаиваюсь. Тимур тихонько хлопает дверью. Через какое-то время я понимаю, что не дышу уже слишком долго, у меня начинает дико кружиться голова. Боже а если он не отступится? А если украдет ее? От этих мыслей к горлу подкатывает тошнота. Только не это Я не смогу спокойно жить если буду знать, что она у него.
Осторожно приподнимаюсь и выглядываю между двух передних сидений. В машине очень пыльно, и у меня щекочет в носу. С трудом сдерживаю себя, чтобы не расчихаться. Мужчины спорят. Тимур эмоционально жестикулирует, кричит. Второй, тот, который постарше, пытается его утихомирить, отводит его в сторону. Лица Паво я не вижу. Но мне достаточно вида со спины, чтобы меня снова бросила одновременно и в жар, и в холод. Я боюсь его как никогда. Если попаду к нему в лапы, то я пропала. Он точно не простит мне побег и будет издеваться. Зажимаю ладонью рот. Опять эти предатели слезы. В последнее время они так близко, что мне достаточно пары секунд, чтобы они полились нескончаемым потоком. Запястья начинают пульсировать. Это фантомные боли. С моих рук только-только сошли синяки. Временами он вцеплялся в меня так крепко, что после его пальцев оставались черные борозды. Пульс в висках грохочет, сердце тарахтит, как заведенное.
- Роза! Роза! - Тимур касается моего плеча. - Перебирайся вперед. Он ушел.
Я не слышала, как он сел в машину. Перед глазами пелена, в ушах белый шум. Убираю ладонь от лица. Губы онемели, и я их не чувствую.
- Ушел? - переспрашиваю зачем-то.
- Да, ушел. Волноваться не о чем. Он не придет больше. Лошадь не продается. Думаю, что он это понял. Перебирайся, - кивает на пассажирское сиденье рядом с собой.
- Может я лучше здесь, вдруг он где-то рядом. Не хочу, чтобы он меня заметил.
- Ладно. Лежи там. Тебе удобно?
- Да, вполне.
Конечно, удобно. Неудобно четыре часа ехать под спальником в кабине огромного Мана и трястись, что тебя в любую минуту может заметить водитель или его пассажирка. Вот где могут затечь не только руки и ноги, но и затылок.
Тимур пытается завести машину, но она не заводится.
- Ты так стартер спалишь! - все же перебираюсь на переднее пассажирское сидение. - Это твоя машина?
- Ага, - нехотя произносит он. - На днях приобрел.
- Здорово, я бы тоже такую хотела, - провожу ладонью по пыльной панели, вспоминаю свой первый Москвич.
Жаль, что отец забирал те машины на пресса. На них вполне можно было ездить. Помню, как с Серго и с Васьком, соседскими мальчишками, мы подшаманили одну такую семерку, даже цвет был точно такой же. Катались по улице, пока в ней не закончился бензин. Ее просто нужно было заправить. Отличная машина. Пацаны затонировали ее, забрызгав черной краской из баллончика задний полукруг стекол. Потом я налепила на капот и на крышу молярный скотч. Мы закрасили пространство между ним белой краской, и получились полосы, как у настоящего спорткара. Мне было лет двенадцать, а пацанятам и того меньше. Васек обещал на мне жениться через пару лет, а я смеялась и говорила, что замуж никогда не выйду, даже за такого рукастого парня, как он.