Внутри волнительно ухает, щеки загораются. С незнакомым мне инструктором это бы едва ли ощущалось настолько интимно.
Переноси вес, напоминает Рафаэль, пока я растерянно разглядываю наши сплетённые пальцы.
Я переношу.
И не наклоняйся так сильно вперёд, а то протаранишь лыжню носом. Носки внутрь, запомнила? Чтобы затормозить разводишь хвосты.
Столько информации, бормочу я, выпуская его ладони. Я всё равно не пойму, пока не попробую. Надо просто скатиться.
Заняв самую высокую точку холма, я с замиранием сердца смотрю вниз. Теперь главное решиться съехать. Господи, как же высоко! Не Эверест, но близко. Уже и воздуха не хватает, и уши от давления закладывает. А люди внизу такие крошечные Самые настоящие людишки.
Чего ты так сопишь? доносится до меня снисходительный голос Рафаэля. С этого холма шестилетки съезжают. Самый маленький на всём курорте. Научишься более-менее держаться на лыжах пойдём на нормальную гору.
Ой, да пошёл ты, бормочу я и, зажмурившись, отталкиваюсь палками от хрустящего снега.
11
Думаешь, я об этом вспомнила на скорости шестьдесят километров в час? отгрызаюсь я. Из-за острого нытья в стопе я готова рыдать, но сдерживаюсь ради того, чтобы не оправдать звание неспортивной.
Не льсти себе. Ты разогналась максимум до десяти. Но это даже хорошо, иначе переломала бы себе ноги. Я говорил тебе, что колени должны быть согнутыми? А ты ехала так, словно кол проглотила.
Значит, ещё раз попробую. Только объясни, что такое хвосты.
Рафаэль смотрит так, словно я только что сообщила, что состою на учёте у психиатра. С опасением.
Именно сейчас ты решила придержать язык за зубами? Когда речь зашла о целости твоих конечностей? Короче, вставай в очередь за глинтвейном и жди инструктора. Он резко выпрямляется. С таким подходом я тебя учить не буду.
Я просто переволновалась. Поморщившись, я пытаюсь встать, но не могу наступить на правую ногу. Вот блин
Что? Рафаэль тяжело вздыхает. Только не говори, что подвернула лодыжку в первый же день.
Предлагаешь мне себя виноватой почувствовать по этому поводу? Мой голос звенит отчаянием. Что может быть хуже, чем две недели долгожданного отдыха проторчать в номере? Иди дальше хвосты разводи. Дойду как-нибудь.
Несколько секунд Рафаэль наблюдает, как я, кряхтя и морщась, пытаюсь подняться со снега, после чего с шумным вздохом подхватывает мои лыжи, а свободной рукой меня.
Надо поскорее уйти отсюда, бормочет он, таща нас к спуску. Пока какой-нибудь сопляк на доске тебя не переехал.
Мне больно, пищу я, старательно отталкиваясь от снега здоровой ногой.
Сейчас в больницу поедем. Пусть снимок сделают.
Да мне подмышкой больно. У тебя хватка как у медведя.
Придётся потерпеть, буркает Рафаэль, мельком оценив моё лицо. Ты и два комплекта лыж весите одинаково.
Пальцами пошевелить можешь? Освободив мою ногу от лыжного ботинка, Рафаэль хмуро её разглядывает.
Я сжимаю и разжимаю пальцы. В этой ситуации утешает одно: в солнечных лучах мой педикюр выглядит потрясающе.
А так больно? Обхватив пятку, он осторожно
поворачивает её из стороны в сторону.
Наши взгляды встречаются, и я моментально отвожу свой. Ладони у Рафаэля большие и тёплые, и ощущаются на удивление приятно. Я почему-то была уверена, что они на ощупь как наждачка.
Больно, но не сильно. Я шутливо толкаю его в плечо. Отпусти скорее, мне щекотно.
Это ушиб, но надо доехать до больницы. Пусть подтвердят.
Не хочу я в больницу, я хмурюсь. Если ушиб значит, пройдёт сам собой.
Выпрямившись, Рафаэль утыкается в телефон и через минуту объявляет:
Такси подъехало.
Я смотрю на него с возмущением. Это что ещё за новости? Взял и единолично всё решил. С одной стороны, это даже мило что он настолько обеспокоен моим здоровьем, но с другой Я же не бревно безмолвное, которое куда положишь там и будет лежать.
Имей в виду, что далеко не все женщины фанатеют от доминантов, замечаю я, закидывая ногу в салон. В двадцать первом веке мы предпочитаем, чтобы с нашим мнением считались, а не игнорировали его.
Даже если это мнение идиотское? осведомляется Рафаэль, плюхаясь рядом.
Я скриплю зубами.
Каждый раз, когда ты начинаешь казаться мне милым, ты ляпаешь что-то такое, за что хочется заклеить тебе рот скотчем.
Я всё ещё сноубордист, ты не забыла?
Я ошарашенно разглядываю его невозмутимое лицо, желая удостовериться, что мне не показалось: унылый сожитель только что пошутил.
Только это тебя и спасает, бормочу я, отворачиваясь к окну, чтобы спрятать улыбку. Это и впрямь было смешно, но Рафаэлю знать об этом необязательно.
Вашу девушку сейчас примут, с дежурной улыбкой сообщает администратор.
Она не моя девушка, Рафаэль быстро на меня оглядывается. Какой кабинет?
Седьмой. Взгляд девушки становится заинтересованным, а улыбка непростительно очаровательной. Давайте я вас сейчас провожу.
Наблюдая за их беседой, я ловлю себя на поднимающемся раздражении. Она что, настолько оголодала в горах, что клеит унылого Рафа? И его противозачаточное выражение лица нисколько не смущает?
Провожать не надо, мы сами дойдём, не глядя на неё, он подхватывает мой рюкзак. Встать можешь?