Ты махни мне весёлой рукой.
У осеннего месяца тоже
Свет ласкающий, тихий такой.
В первый раз я от месяца греюсь,
В первый раз от прохлады согрет,
И опять и живу и надеюсь
На любовь, которой уж нет
Сержант, страховавший майора со спины, засмеялсяГинев гневно посмотрел на него и коротко стрельнул приказом:
Работать!
Сержант осекся и направился дальше
Майор повернулся лицом к пацану и продолжал внимательно слушать.
Жизнь обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.
Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь обман, но и она порою
Украшает радостями ложь
Прошел час, майор все так же стоял и продолжал слушать стихи Есенина в исполнении киргизского мальчишки. Тот же ни разу не остановился, не споткнулся, не заикнулся и не повторился
Наконец Гинев не выдержал.
Как зовут-то тебя?
Медербеком, ответил мальчишка.
Как? переспросил Гинев.
Есенин
Откуда ты так русский язык хорошо знаешь и стихи нашего поэта?
Ответ маленького Киргиза поверг в шок не только видевшего и вертевшего весь этот мир майора, но и всех стоявших рядом бойцов отряда и простых прохожих.
Его отец, прапорщик советской армии Семенов Василий Иванович проходил службу в воинской части, расположенной в поселке Каракол Киргизской ССР, вплоть до развала советского союза и увольнения в запас.
Мать Медербека, красивая киргизская девушка Гузель, вышедшая замуж за советского военного, родила ему сына и такую же красавицу дочку, как и сама.
Гузель была сиротой, воспитывалась в детском доме, она окончила педагогический институт и работала преподавателем русского языка и литературы в местной средней школе.
Семья была счастливапочти. Пока прапорщик бывал трезвым. А трезвым он бывал только тогда, когда чем-то сильно болел или болел сильно, но с похмелья.
С раннего детства Медербек помнит на себе руки отцаточнее его кулаки. Избитыми бывали все: и жена, и сын, и даже малолетняя дочка Семенова.
Несмотря на покладистый характер восточной женщины, после очередных побоев Гузель собрала детей и убежала в другой поселок Тамчи, на другой стороне озера, пока пьяный муж спал дома Она сделала все, что бы муж не нашел ее и даже не стала устраиваться работать в школу.
Женщина торговала на местном рынке, подрабатывала в кофейнях посудомойкой, вертелась как могла, чтобы просто существовать и кормить двух детей.
Медербек не посещал школу, он стал помогать матери, как мог, как умел в свои 14 лет.
Гузель была очень красивой женщиной, прямо как Шамаханская царица, на нее то и дело обращали внимание и местные мужчины и не многочисленные туристы. Ей даже предлагали выйти замуж и не единожды, но она была сыта по горло браком, да и страх не покидал внутреннее чутье женщины.
Однажды на рынке Медербека подозвал к себе старый киргиз, чинивший обувь в своей лавке.
Внучок, не дело это, что вы при живом отце и без отца растете. Позови его, пусть попробует начать с вашей мамой все с начала. Она очень хорошая женщина. Вы не должны страдать.
Медербек послушал старика и написал отцу короткое письмо. Он ничего не сказал своей матери
«Отец, мы с мамой и сестренкой живем в поселке Тамчи. Приезжай за нами. Мама тебя очень любит»
Отец приехалон приехал как раз в тот момент, когда к матери
пришел с официальным предложением руки и сердца очередной местный кавалер.На счастье, Медербека с сестрой дома не было. Они были на озереэто их и спасло.
Пьяный прапорщик ехал не забирать семью,он ехал их забивать, как скот. У него с собой был топор. Небольшой, но очень острый топор. Он не нашел его там, на новом месте жительства его семьине купил в лавке в Тамчи, он специально вез его с собой.
Тогда, в 1992 году, на уже отпочковавшейся от союза республике Кыргызстан это было самое кровавое и жестокое преступление.
Тела двух людей, мужчины и женщины были не просто зарублены топором, они были искромсаны на куски,разрублены и разбросаны по всему дому
Эксперт и следователь целые сутки проводили осмотр места происшествия, собирая по частям изувеченные тела погибших
Медербек принял все мужественно, как мог, как умел в свои 14 лети решил бежать. Бежать подальше, из страны вместе с сестренкой, иначе детдом. Он не хотел в детдом. Мама часто рассказывала, как ей там было тяжело и плохо.
Мать убита, изверг отец арестован.
Дети одни отправилась в соседний Казахстан. Теперь Медербек был старший в их семье. Он принял такое решение.
Сестренке только что исполнилось 12 лет. Она все понимала, она любила и слушалась уже только его, своего старшего брата и кормильца.
Найза, мы обязательно вернемся к маме на могилу, сейчас окрепнем немного, на ноги встанем и вернемся. Что бы почтить ее память.
А папа, Медербек, что с ним, он больше нас не будет бить?
Не будет, у нас нет больше папы
У них не осталось даже фотографии их материтолько томик стихов Есенина, которые Гузель забрала с собой, при побеге от мужа-тирана. Этот томик стихов пах руками его мамы. Он его не просто читал. Он его впитывал всей подкоркой своей души и своих внутренностей, чтобы хоть как то запомнить запах материон не учил стихи наизусть специально, он как будто разговаривал с убитой, но все еще живой для него мамой