Хорошо было здесь, правда?
Да, подходяще, в полудреме ответил он.
А ведь мы с тобой расстаемся, Юра, сказала она спокойно. И, как показалось Юре, даже улыбнулась.
До него не сразу дошел смысл ее слов.
Не понимаю.
Я говорю, что мы с тобой расстаемся, Юра, и на этот раз навсегда.
Почему вдруг?
Это не вдруг. Это я решила не сегодня. Но я хотела с тобой расстаться хорошо, даже счастливо.
Поэтому и привезла сюда?
Поэтому и привезла.
Ну что ж, красиво, элегантно, по высшему классу. Королева, так сказать, отстраняет своего фаворита. И все же хотелось бы знать причину.
Причину? Она откинулась, легла на спину, заложила руки за голову. Стоит ли называть причину Мы с тобой не дети уже, не юные влюбленные. Такие встречи по телефонному вызову не для нас Не думай, это я не к тому, чтобы мы поженились.
А почему?.. Может быть, я хочу жениться на тебе.
Она засмеялась.
Может быть, ты хочешь. А я, может быть, не хочу.
Да он и не собирался жениться на ней. Смешно говорить об этом. Но самолюбие его было задето.
Чем же я не подхожу тебе, интересно?
Ты мне подходишь, и я тебе вроде бы подхожу. Но это здесь, на этой или какой-нибудь другой постели. Но постель это
еще не вся жизнь.
Ты что, опять заревновала к Вике?
А откуда ты знаешь, что я ревновала к Вике, я тебе на этот счет ничего не говорила.
Ты не говорила, а я знаю, мне все положено знать. Эту фразу Шарок любил вставлять к месту и не к месту.
Ну так вот: и я знаю. Знаю, зачем и в качестве кого Вика приходила на ту квартиру.
Теперь он приподнялся на локте. Что-то тут неясно, попахивает неприятным. Она знает, что Вика была осведомительницей. Откуда знает? Не призналась ли сама Вика? Тогда у него прокол.
В качестве кого же она ко мне приходила?
Я не желаю обсуждать эту тему.
Он услышал в ее голосе металлическую будягинскую твердость.
Мне эта тема не интересна. И от меня это никуда дальше не пойдет. Так что не беспокойся: никакого вреда я тебе никогда, ни при каких обстоятельствах не причиню. Это ты прекрасно знаешь. Да, когда я увидела Вику у тебя, я возмутилась и порвала наши отношения. Но потом поняла, что была не права. Так что тот случай не имеет сейчас никакого значения. Почему мы расстаемся? Не хотела говорить, но, если ты настаиваешь, скажу: я опять беременна, Юра. Я жду ребенка. И, как ты, вероятно, догадываешься, больше никакой горчицы не будет. У меня родится сын или дочь. Я тебя ни к чему не принуждаю. И алиментов с тебя не потребую, и отцом тебя не запишу я знаю, ты этого не хочешь.
Ничего себе новости! Даже не так поразило само это известие, как ее спокойный, властный голос.
Почему, собственно говоря?.. начал Шарок.
Но она перебила его:
Не возражай! То, о чем мы говорим, не повод для словоблудия.
Она не повысила голос, но в нем опять слышалась их, будягинская, категоричность.
Этот брак не нужен нам обоим, зачем же притворяться?
Шарок встал, подошел к окну, раздвинул шторы, долго стоял так.
Правильно все. Он ей не нужен, и она ему не нужна. Войти в чужую семью, вечно жить с внутренним напряжением, обдумывать каждую фразу это исключено.
Но его поразило, когда Лена повторила почти слово в слово то, о чем он думал, стоя у окна. Видимо, он все-таки недооценивал ее.
Мы чужие люди, Юра, у нас разные взгляды, разные ценности, мы с трудом понимаем друг друга. Я вижу, как ты приспосабливаешься ко мне, говоришь не то, что думаешь. Это обременительно.
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду твой рассказ о Саше, будто благодаря твоим стараниям ему дали всего три года ссылки, а не лагерь и будто тебе чем-то грозил его арест. Чепуха! Просто мне всегда хотелось хорошо о тебе думать и я убеждала себя, что все так и есть.
Шарок молчал.
И с Викой. Уж очень нечистоплотно было все мешать в одну кучу.
Он сел рядом с Леной на постели, взял ее за руку, улыбнулся.
Зачем же ты тогда пришла ко мне в больницу?
Очень одиноко лежать в больнице, когда никто к тебе не приходит.
Значит, пожалела. А я-то надеялся, ты меня любишь.
Я? Она задумалась. Не знаю. Вряд ли Но я хочу, чтобы мы расстались по-дружески, именно в такой светлый, майский, праздничный день, чтобы именно таким он нам запомнился.
Заговорив о больнице, он дал ей повод показать свое интеллигентское превосходство: он не пришел к ней в больницу, хотя она умирала тогда, умирала по его вине, а она пришла к нему, оказалась лучше, выше его. И сейчас, беременная, она опять все берет на себя, освобождает его от забот, от ответственности, от алиментов. Небось все обговорили уже в семейке-то, небось сам Иван Григорьевич сказал: «Обойдемся без твоего подлеца, рожай!» Опять показывают, что они аристократы, а он плебей.
Мы очень хорошо провели эти дни, сказал Юра, не будем портить их выяснением отношений. Я понимаю: ты маленько накачала себя, не будем продолжать разговор. Уедем, ты подуспокоишься, и мы вернемся к нему.
Она покачала головой:
Мы никогда не вернемся к этому разговору. Мы больше никогда с тобой не встретимся, Юра, все кончено.
Она взяла со столика часы, встала, начала одеваться.