Смотри, коли продашь, купи мне юбку. Хоть какую-нибудь узкую!
Ладно, ладно. Я и сам думал чем-нибудь разжиться! крикнул в ответ крестьянин откуда-то уже с другого конца деревни.
Только пришел на базар, тут же и продал корову. Купил календарь. Ну, и гуску жареную. То и другое сунул в сумку, а остальные деньги пропил. Пил целые сутки.
Дома жена растопила печь, согрелась возле нее как следует и решила, что коли так тепло, на что ей старая юбка: все равно муж новую принесет. Сняла она эту рвань да и кинула в печку. И не только
юбка в печи истлела, но весь огонь погас, а сама печка и горница выстудились, пока муж где-то там винцо потягивал. А жена дома тряслась теперь от холода в рваной рубашке, которая на ней еще осталась. Наконец вернулся муж. Только он дверь отворил, жена ему из-за печи кричит:
Милый муженек, давай скорей юбку.
Какую юбку? Я никакой юбки не покупал.
Как же так? Я ведь тебе кричала, чтоб ты купил мне хоть какую-нибудь узкую.
Я и пришел с гускою. И тебе дам, только замолчи!
Да и что же ей оставалось делать, как не молчать, забившись под самый дымоход: разве могла она в своей рваной рубашке людям на глаза показаться? Спасибо, кинул муж хоть кой-чего пожевать.
А ему только и надо было, чтоб жена молчала: у него теперь завелась волшебная книга, в которой на все случаи свои знаки, черты да каракули имеются. Первым долгом пустил он слух по деревне, будто угадывать может, куда девалась любая пропажа: идите, мол, все к новоявленному пророку! А волшебную книгу, календарь, поставил перед собой вверх ногами, потому что букв не знал; но делал вид, будто знает все книги, всю мудрость ложкой выхлебал. Долго никто не приходил. Но вот как-то раз, когда он так сидел за столом, входит к нему в горницу сосед.
Соседушка начал было вновь пришедший.
Экий ты невежа, прервал его наш крестьянин. Разве так входят к пророку? Выйди вон, постучись, как полагается, и, коли я скажу тебе «можно», тогда входи, снявши шапку. Потом уж начинай со мной разговаривать, да вежливо, по-господски.
Пришлось соседу выйти вон и вежливо, по-господски поклониться, а потом уж начать разговор.
Пан пророк, пропала у меня пара волов. Не укажете ли, кто их взял? Я дам вам двадцать гульденов да мешок отборного, как золото, гороха.
Вот видишь, невежа! Сразу надо было так поклониться, не дожидаясь, когда тебя научат. А теперь неси двадцать гульденов и мешок с горохом. Твои волы найдутся.
Сосед обрадовался так, словно волы были уже дома, и тотчас принес и горох и деньги.
Подойди сюда, молвил пророк, и смотри, коли глаза есть. Вот этот кривоногий, тут он показал фигурку в календаре, отвязал их у тебя ночью. Но ежели до завтрашнего утра на место не поставит, вот увидишь, непременно на другую ногу охромеет, и тогда уж мы его зацапаем.
Молнией разнеслась по всей деревне весть, что пропавшие волы все равно найдутся и кривоногому плохо будет. А был это не кто другой, как хромой Якубко, с нижнего конца. Прибежал он, задыхаясь, к пророку, постучался, как следует, поклонился и говорит:
Пан пророк, пан предсказатель, вы дома?
Дома. Чего тебе надобно, лукавая душа? спросил пророк.
Эх, что душа! Душа сама не рада была; во всем тело виновато. Я, знаете, насчет тех двух волов пришел, чтобы мне хуже не было.
А что дашь, чтобы хуже не было?
Ах, я готов столько же дать, сколько ваш сосед вам дал. Только чтоб уж все хорошо было.
И все получилось хорошо. Деньги да горох были у пророка, а волы к утру на месте. Так понемногу то у одного, то у другого стали находиться пропавшие вещи, а у пророка наполнялись кошелек и кладовая. Жену он хорошо кормил, только юбки ей все не покупал и не покупал, даже узкой. «Пусть лучше сидит за печкой, думал он, а то как бы мне в моем ремесле не навредила». Но ей это надоело, хоть и лакомилась она у себя за печкой и гусятиной, и поросятиной, и всем прочим, чего только ни приносили пророку.
Раз пропал у владелицы замка золотой обручальный перстень. И никого не находилось, кто бы знал, где его искать. Прошел слух, что госпожа обещает сто гульденов тому, кто перстень найдет, а того, кто его похитил, ждет смерть на колесе. Потом явился к нашему пророку слуга из замка. Он тоже вошел прямо в горницу и сказал, что коли тот пророк, так должен знать, что́ пропало у барыни, и найти ему вещь.
Что у твоей барыни пропало, я знаю лучше тебя, ответил крестьянин. А ты невежа неотесанный, коли не знаешь, что прежде должен поклониться пророку.
И выгнал его вон. Только после того, как слуга вежливо постучал в дверь и поклонился, наш пророк принял его. Да и объявил:
Высокородной пани должно быть известно, что пророк к таким господам пешком не ходит. Коли она желает меня видеть, пусть пришлет за мной карету.
Барыня послала, и пророк прибыл в замок, гордо восседая в карете и держа перед собой открытый календарь. Он потребовал, чтобы ему отвели отдельную горницу и дали неделю времени, в течение которой кормили бы его самыми тонкими блюдами и поили самым лучшим вином, пока он не вычитает, где находится перстень. Барыня согласилась: она и так была главной в доме, а тут еще пан уехал на неделю. Наш пророк ел, как паук, наливался вином, как бочка, и спал эту неделю за семерых! Но жене его дома