«Эти сорок ханов, сорок завистников и зложелателей, встречают меня так, будто я не побежденный, а победитель. Это загадка, непосильная моему уму. Ее разъяснит мне только один человек, и человек этот Шийкучу!»
Давняя привязанность к дому Алооке жила в сердце Шийкучу. Был он в юности одним из слуг Алооке. Оценив его сметливость и преданность, Алооке наградил его землей и всяким добром и приставил его как Главного Повара к хану ханов Эсену. При дворце Эсена Шийкучу был глазами и ушами Алооке.
Когда Алооке прочел в «Книге Смен», что некто Конурбай убьет Манаса, решили они с Шийкучу, что сын Алооке, названный им Конурбаем, станет повелителем Китая. И Шийкучу, служа Эсену, оставался верным слугой Алооке. Когда его благодетель умер в Туркестане от стрелы киргиза Сыргака, Шийкучу стал таким же верным слугой сыну своего благодетеля, ежедневно напоминая хану ханов о достоинствах Конурбая.
К нему-то пришел Конурбай за советом и разгадкой. Шийкучу выслушал его и, глядя на него снизу вверх, любуясь его силой, восхищаясь его тучностью, сказал:
Дитя мое, великий Конурбай! Ты спрашиваешь, почему встретили тебя не с насмешками, а с почетом? Вот почему. Тысячи людей из числа черной кости и пленных рабов бегут от своих господ к Алмамбету, называя его город Страной Закона. Сорок ханов надеются, что ты уничтожишь Алмамбета.
Я уничтожу его: он ненавистен мне с детских лет, сказал Конурбай.
Однако, возразил Шийкучу, хан ханов не дает согласия на то, чтобы наказать Алмамбета. А не соглашается он по двум причинам: одна из причин явная, другая тайная.
Какова явная причина? спросил Конурбай.
Шийкучу отвечал:
Хан ханов торжественно обещал Алмамбету, что выдаст за него свою дочь. Вот и говорит он: «Не могу же я ссориться со своим будущим зятем».
А какова тайная причина? спросил Конурбай.
Боязнь Конурбая! Ненависть к Конурбаю! воскликнул Шийкучу. Предчувствует старый хитрец, что ты воссядешь на престол его предков, и боится тебя и надеется, что ты и Алмамбет перегрызете друг другу горло и погибнете оба. Вот и не дает он Алмамбета в жертву своим ханам, бережет его для смертельной схватки с тобой.
Как же мне поступить, мой Шийкучу? спросил Конурбай.
Шийкучу сказал:
Попроси у Эсена руки его дочери, красавицы Бурулчи. Сорок ханов помогут тебе вырвать из уст Эсена согласие. Тогда Алмамбет перестанет зваться женихом Бурулчи и Эсен должен будет дать согласие на расправу с Алмамбетом. Видишь, как хорошо задумано! похвастался Шийкучу, ожидая похвалы.
Нет, задумано плохо! воскликнул Конурбай, и его голос заставил вздрогнуть старого и слабого Шийкучу. Сначала я вырву из уст сорока ханов согласие на новый поход против киргизов, на сбор нового миллионного войска, а потом попрошу у Эсена выдать за меня его дочь, это рабское семя Бурулчу. Во главе миллионного войска я пойду и уничтожу самого сильного своего врага белоколпачного Манаса, а Алмамбет будет камнем на моем пути, камнем, который я обращу в пыль!
Эти слова Конурбая Шийкучу выслушал с ликованием.
Воистину ты велик! прошептал он и поспешил во дворец, чтобы передать слова Конурбая сорока ханам.
Ханы согласились. Был объявлен сбор войска. Глашатаи поскакали по стране, провозглашая клич:
Люди Сорока Ханств, люди срединных земель и окраинных! Кинжалорукие, одноглазые, медноногие! Объявляется новый поход на Манаса. Становитесь под знамя боя! Каждый из вас получит киргизских коней для наслаждения, киргизских юношей для изнурительных работ, киргизских девушек для отрады сердца, киргизскую землю для посева!
Глашатаи были звонкоголосы, а их слова сулили богатство, но, кроме ханских дружинников, никто из китайцев не становился под знамя боя по своей доброй воле. Тогда дружинники стали сгонять людей под знамя боя по ханской воле, и люди, проклиная ярость Конурбая, надевали военные одежды. Но были среди них и такие и число их было весьма велико, которые бежали от ханских дружинников. А цель бегства у всех была одна: ханство Таш-Копре, Цветущее Ханство, и каждый из них находил у Алмамбета приют и покой.
Прошло три месяца со дня объявления сбора войска, а воинов набралось только триста тысяч. Конурбай сказал ханам:
Вы обещали мне миллион войска. Где ваше слово?
Ханы отвечали:
Мы не можем собрать черную кость: люди бегут к Алмамбету. Уничтожь сперва Алмамбета, а потом ты получишь миллион воинов.
И Конурбай, к великой радости ханов, сказал:
Завтра я выступлю в поход на Алмамбета.
На другой день триста тысяч отборных дружинников двинулись по направлению к городу Таш-Копре. Они изнемогали от жары, ибо Конурбай, страшась Алмамбетова волшебного камня внезапного превращения лета в зиму, приказал своим воинам облачиться в зимние одежды.
Конурбай решил окружить город со всех сторон, но оказалось, что Алмамбет и не думал укрепляться в Цветущем Ханстве: он вышел во главе черной кости и рабов навстречу войску Конурбая, оставив в городе только своих родителей и слуг.
Алмамбет предвидел, что ему, сыну чужеземной рабыни, не простят сорок ханов из дома Чингиза покровительства рабам и черной кости, но бесстрашно следил он за потоком дней, твердо веря в свою силу. Когда же число искавших у него покоя и приюта стало возрастать, дойдя до двухсот тысяч, он понял, что битва близка, и стал обучать своих людей искусству убивать с воодушевлением и умирать со спокойствием.