Она любила Зелёный мыс и большое тихое озеро, обрамлённое высокими соснами; их просторный уютный коттедж, свою светлую комнату. Ей нравилось, что до озера ровно пятьдесят пять её, Виккиных, шагов. И что по осени на берегу созревает крупный сочный боярышник, от которого кончики пальцев становятся розовыми и покрываются мягкими волнистыми морщинками. Викки готова была зубами вцепиться в Зелёный мыс, лишь бы не уезжать.
Папа что-нибудь придумает, пообещала мама дрогнувшим голосом. А сейчас давайте обедать индейка стынет.
Папа не успел ничего придумать. Он вообще не проронил ни слова после того, как объявил о банкротстве. Молчал папа и на следующий день, когда в коттедж явились мужчины в чёрных пиджаках и чёрных очках все на одно лицо. Малинка назвала их Чёрными Чернушками, позаимствовав прозвище из любимого японского мультика. Они велели Виражам выметаться.
Это незаконно отнимать у нас единственное жильё! попробовала сопротивляться бабушка. Мы будем жаловаться! Мы пойдём в Конституционный суд! Будем звонить президенту! Мы
Чёрные Чернушки были неумолимы. А папины друзья, которым звонила мама, чтобы спросить совета, не брали трубки. Пришлось наспех собирать те вещи, что не успели упаковать накануне, и крепить к «Форду» дом на колёсах. Мама справилась с этим благодаря подробной инструкции, которая чудом сохранилась в одном из шкафчиков, куда она пыталась впихнуть свою любимую соковыжималку.
Пока папа не придёт в себя, я побуду капитаном, сказала мама и уточнила: Если никто не против.
Она чувствовала себя так, словно пролезла в кассу без очереди. Или уселась в чужое директорское кресло. Мама не привыкла решать важные вопросы в одиночку. Всегда и во всём она полагалась на мужа. Но что делать, если он молчит?
Мама села за руль, пристегнулась ремнём безопасности и завела двигатель.
Курс к морю, объявила она, стараясь говорить бодро, и вбила данные в навигатор.
Так Виражи покинули Зелёный мыс.
Никто не обернулся. Слишком больно было смотреть, как Чёрные Чернушки хозяйничают на родной лужайке и топчут
мамины бархатцы лакированными ботинками.
Глава 2 Обещание чуда
ДНикто не знал, что их ждёт и как быть дальше. Папа по-прежнему молчал и не отзывался, когда к нему обращались. Лишь изредка он поводил плечом и досадливо говорил что-то вроде «Ай, отстаньте!».
Может, он того, бабушка Роза постучала по лбу костяшками пальцев, умом тронулся?
Мама осуждающе посмотрела на неё.
Поймите, всё, что было для него важно, разрушено, она попыталась оправдать мужа.
Всё, что для него важно, никуда не делось. Оно здесь, возле этого костра, возразила бабушка.
И Викки мысленно с ней согласилась.
Малинка и Ломик не слушали разговор взрослых. Они наслаждались лесом.
Темнота вокруг была живой: она шуршала и стрекотала, шелестела и поскрипывала. Где-то ухала сова, а вот стремительной тенью промелькнула летучая мышь. Дома, на берегу озера, тоже был лес. Но посёлок ограждал высокий глухой забор, и мама строго-настрого запрещала за него выходить. Лес Зелёного мыса давно стал для близнецов ручным и понятным, как прикормленная белка, которая приходила на веранду за орешками. Они исследовали его вдоль и поперёк от забора до забора.
То ли дело новый лес, неизведанный, где нет границ. Что он скрывает? Какие тайны? Малинку тянуло во тьму как магнитом, но она держалась знала, что мама будет переживать.
Неожиданно прямо у неё над головой вспыхнул голубой огонёк. Он покружил возле любопытного носа Малинки и полетел прочь от костра. Ломик тоже увидел огонёк. Брови его поползли вверх огонёк не был светлячком или каким-то другим насекомым. Казалось, это светится в воздухе жемчужина.
«За ним!» кивнула головой Малинка и медленно-медленно, чтобы никто не заметил, начала отползать от костра.
Потихонечку, полегонечку, ещё и ещё Туда, где свет костра бледнел и таял. Где завис крошечный голубой огонёк, словно поджидая детей. Ломик, понятно, пополз следом, не бросать же сестру. Он робел, но у Малинки хватило бы храбрости на роту солдат. Ломик заряжался от неё, как от батарейки.
Когда острые ветки кустов упёрлись Малинке в спину, огонёк полетел дальше, и она нырнула за ним тихо, как кошка. Ломик набрал побольше воздуха, словно там, за кустами, поджидало безвоздушное пространство, и тоже продрался сквозь ветки. Правда, немного громче. Его тут же схватили за руку и потянули. Малинка, конечно, кто ещё? У неё руки цепкие, как клешни крабов, с другими руками не спутать.
Ломик шёл за сестрой и смотрел ей в затылок, на взлохмаченные вихры. Куда они идут? Зачем преследуют загадочный огонёк? Может, лучше повернуть обратно, пока не поздно? Эти вопросы крутились у Ломика на языке, но он не успел их задать. Неожиданно Малинка остановилась огонёк замер на месте.
Смотри! она ткнула пальцем вперёд.
Ледяные мурашки поползли у Ломика по спине, потому что огонёк начал увеличиваться и светить всё ярче. Сердце забилось у Ломика в груди, словно рыбёшка, попавшая в сачок.
Ой, мамочка, пискнула сестра и шёпотом приказала: Замри!
Но Ломик и без того стоял еле живой от страха. Он не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. А огонёк тем временем принял очертания человека.