Она заплакала, выхватила из сумочки платок, отвернулась к окну.
На плечо Кати легла рука Нутрякова.
Успокойтесь, Екатерина Кузьминишна, сказал он. И не обижайтесь на нас. Сами понимаете
Да я понимаю, понимаю! почти выкрикнула Катя, поворачивая к начальнику штаба мокрое и обиженное лицо. Но и вы тоже должны понимать, верить! Иначе ваше иначе наше дело просто рухнет. Мы уже прошляпили революцию, проиграли гражданскую войну, отдали власть в руки большевиков, а сами вынуждены жить и бороться полулегально, скитаться, прятаться в родной своей России!.. Господа! Как это можно?! Как вы допустили такое?! Объясните мне!
Штабные прятали глаза.
Мы им за вашего мужа отомстим, Кузьминишна, пообещал Безручко. Вот побачите.
Спасибо вам, господа. И прошу простить меня, что не сдержала своих чувств. Катя смущенно приводила себя в порядок. Я, честно говоря, обиделась на вас: в передней, как слугу, держите, не верите А я к вам всей душой потянулась, господа!
У самой надежда вспыхнула: в Тамбове Александр Степанович Антонов народ поднял, здесь вы, на Дону тоже неспокойно, Украина во главе с батькой Махно бунтует Не все еще потеряно, господа! Большевики не так уж сильны, как хотят это представить. И потом голос Кати зазвенел. Крестьянское восстание требует не только толковых военных спецов, она повела рукой на слушающих ее штабных, но и это главное! четкой идейной платформы, связей, поддержки. Сколько уже на Руси захлебнулось восстаний! Вспомните-ка историю: Разин, Булавин, Болотников
Да поддержка, Кузьминишна, у нас есть, похвастался Безручко и протянул руку к Колесникову. Дай-ка письмо, Иван Сергеевич!
Катя глянула на письмо Антонова, обрадованно улыбнулась.
Ну вот видите. Господа, поздравляю!.. Как к вам дошло это письмо, когда вы его получили?
Ну, когда Безручко замялся с ухмылкой, потрогал усы. На днях вот и получили. Почта, вона работае не сказать, шоб дуже исправно. Начальник политотдела кашлянул в тугой, мясистый кулак. Ты вот что, Кузьминишна. Не величай нас господами. Яки мы там господа? Крестьянствовали всю жизнь. Ну в армии ще служили
«Врешь, жирный боров, тебе приятно, что я так тебя называю, думала Катя. И Колесникову-«генералу» приятно, и сам ты не меньше как в «полковниках» тут ходишь»
Ну, не «товарищами» же вас называть! засмеялась она, и на веселый ее звонкий смех поплыли в ухмылках физиономии штабных. Я привыкла так: господа, господа Ну ладно, что-нибудь придумаем Катя перевела дух.
Для начала ей, кажется, поверили.
К тому времени съехались на Новую Мельницу командиры других полков: Дерезовского Стреляев, Криничанского Руденко, Дерезоватского Игнатенко. Присоединился к ним Григорий Назаров, а позже вышел из горницы Богдан Пархатый. Полковых командиров забавлял в передней части избы Митрофан Безручко. Посмеиваясь в усы, хитро посверкивая глазами, голова политотдела рассказывал очередную байку:
Вот, значит, пытают у зажиточного крестьянина: «Ну, як ты живешь при Советской власти, Мыкола?» А он и отвечае: «Як картоха». «Це как же понимать?» «А так и понимай, отвечае, если за зиму не съедят, то весной все одно посадють».
Га-га-га
Охо-хо-хо, едриттвою!.. В яблочко попав! разноголосо, хлопая себя по бедрам, сплевывая сквозь зубы, ржали разномастно одетые полковые, а Ванька Стреляев, молодой, с прыщавым угрюмым лицом, тот даже присел от удовольствия, так ему понравился анекдот.
Проходите к столу, командиры! подал наконец долгожданную команду Нутряков, и полковые вслед за штабными потянулись в горницу, возбужденно гомоня, расселись за длинным столом.
Со стаканом самогонки поднялся Митрофан Безручко.
Ну шо, браты, прогудел он, любовно оглядывая притихшее, бородатое, в основном, воинство. Сегодня не грех нам посидеть за этим столом: красных мы разбили, власть свою, народную, установили. Нас уже знают, браты; Александр Степанович Антонов прислал до нашего командира, Ивана Сергеевича, письмо с дуже гарными словами. Наша дивизия входит в состав Тамбовской повстанческой армии. Так, Иван Сергеевич?
Колесников, по левую руку от которого сидела с отрешенным лицом Лида, кивнул, приподнял стакан: так, так.
В письме Антонов правильно каже, шо надо нам объединяться по всей России, продолжал Безручко, иначе коммунистов мы не одолеем. Вот так, браты. А сейчас, я думаю, надо пропустить по стаканчику горилки за нашего командира. Слава твоя, Иван Сергеевич, и до Тамбова докатилась, и дальше покатится. За Колесникова!
За атамана, браты!
С победою, Иван Сергеевич! заревели за столом, зазвякали стеклом.
Колесников не улыбался, мотал лишь головой благодарил; ткнул своим стаканом в Лидин, велел глазами пей. Скользнул взглядом по Вереникиной: чем занята гостья?
Катя принудила себя улыбнуться Колесникову, тоже приподняла граненый стакан за вас, мол, Иван Сергеевич, поздравляю. Самогонку пригубила, едва не вырвало (единственное, чему ее не обучили в чека, так это пить самогонку), с брезгливостью ела подрагивающий студень. Оглядывала физиономии за столом, запоминала их, повторяла про себя: этот, в военном френче, с прилизанной головой, Нутряков, начальник штаба, из бывших царских офицеров, в военном деле специалист; рядом с ним Безручко, начальник политотдела, хитрый и расчетливый человек, с ним надо быть особенно осторожной; Сашка Конотопцев этот умом не блещет, но очень подозрителен и, кажется, безжалостен, этот будет ходить за ней по пятам, следить Полковые все почти дезертиры: Назаров,