наоборот, русские окопы у железнодорожной насыпи тут же ожили, наполнились злым стрекотанием выстрелов.
В бой вступили и гвардейцы основных сил полка в селе. Стреляли из хат, из окопов. Скупо тратя патроны. Через борта и смотровые щели нащупывали экипажи немецкой техники противотанковые ружья. Находили не прикрытых броней мотострелков пули 7,62 миллиметра. Но танки и пушки Билютин все ещё прятал.
Хлебнув огня и боли, оставляя трупы и вынося десятки раненых, теряя людей от меткого перекрестного огня с железнодорожной насыпи и со стороны села, силы 6-й танковой потеряли наступательный порыв.
Атака очевидно захлебнулась. «Йохен» отозвал своих волков. Но не далеко.
В этот раз русские отбились. Но чутьем, которое даёт профессионализм и опыт «Йохен» чувствовал русские выложили все свои козыри. И всего, чего добились выиграли немного времени.
Йохен организовал вторую атаку. Влил в наступающие части подошедшие подкрепления, и отправил в бой.
Боевые донесения 78-го полка не разграничивают четко первую и вторую атаку. Командиры 78-го не успели передохнуть, понять что им удалось отбить первый натиск, а немцы уже немедленно ударили во второй раз.
Логику немцев легко понять. Прочитать среди донесений, в мемуарах тех кто остался жив.
Русские очевидно располагали слишком малыми силами для победы. Их основной задачей было протянуть время. Это была весна 1943, и немцы знали русским нельзя давать даже самый малый выигрыш во времени.
Генералы красных склонны копить часы и дни, как скряга мелкие монетки. А потом покупать на них победы.
Глава 7 Живя вопреки
Я называю его Гансом, потому что это одно из прозвищ, которые дали немцам наши прадеды. Как ни странно, но именно Гансов среди немцев было не так уж много. А уж этого конкретного, прокопченного в дыму многих компаний лейтенанта, уж точно звали не так. Скорее всего это был даже не немец. Его отец наверняка был австриец, или даже онемеченный поляк. Из бедной семьи, попавший в самую страшную мясорубку Первой Мировой Войны и сумевший выжить. А может даже получить Железный Крест. В безвременье между войнами он, и такие как он, оказались никому не нужны в Германии, и именно такие как он, в конце концов и привели Гитлера к власти.
Да чего уж там, сам Гитлер был один из них.
Они рисовали мир в чёрно-белых тонах, только будущее разбавляя красным.
Но в 1930-х все изменилось. Ветераны стали уважаемы. А солдаты вновь нужны. Не имея ни финансового, ни социального капитала наш Ганс (так же, впрочем, как и Гитлер) не мог рассчитывать хорошо устроиться в послевоенной Германии. Или получить образование и подняться вверх по карьерной лестнице в армии. Но это был единственный выбор, ведь образование было слишком элитарным. А устроится в армию или полицию означало обеспеченное будущее. И получше чем у многих.
По природе своей будучи просто шовинистами, вяло рассуждающими о том, что пора бы уже размазать по асфальту всякую сволочь, вроде гомиков (или евреев, или леваков, или демократов, или всех сразу ) эти отставные военные нижнего командного состава все же сформировали в вермахте определенную философию. Принцип построения армии, фундаментом которой были унтер-офицеры. Такой подход переняли даже фанатичные и сумасшедшие войска СС. Показательна докладная записка штаба дивизии СС «Мертвая голова» (командир ее Айке был убит в феврале 1943 года под Харьковом) от 15 ноября 1941 года:
«Потери офицерского и унтер-офицерского состава в частях дивизии составили 60 процентов. Особенно ощутимы потери унтер-офицеров, в результате чего одна из рот не в состоянии вести наступательные действия. Да и в обороне она мало чего стоит, имея сломанный становой хребет. Целый ряд командиров рот не могут организовать разведку противника в собственной полосе обороны».
Когда Рейху понадобились новые солдаты, сыновья старых солдат пришли на смену отцам. За деньгами и самоутверждением. Именно в таком порядке.
Немцы выстраивали свою армию вокруг унтер-офицеров. И приходящие на смену старикам унтер-офицеры вермахта в точности копировали своих предшественников. Профессионализм, чувство собственной важности, а к 1943-му и большой боевой опыт, позволяли некоторым, особенно выдающимся личностям, становится даже лейтенантами.
Такой Ганс был, наверное, в каждом батальоне вермахта. Хмурые обветренные лица, мятая форма, небрежность в оружии, потертый Железный Крест на груди. Те кто идет в самое пекло и возвращается выполнив задание. Огромный опыт, абсолютная жестокость, высочайший профессионализм. Идеальные убийцы. Именно такие Гансы и были настоящим чудо-оружием вермахта. Конечно, в 1943-м их было уже куда меньше. Немцы разменяли ветеранов французской и польской кампании на русские танки во время отчаянных советских контрударов в 1941, положили их в землю в яростных сражениях вокруг Вяземского котла, оставили при отступлении в снегах под Москвой. Но наверняка, в танковой дивизии вермахта, был еще по меньшей мере один Ганс. Тот самый, которому Йохен и показал рукой на позиции взвода Широнина.
Мне надо выбить оттуда русских, Ганс, скупо скажет Йохен,