Нет, что вы, что вы!
Во всяком случае Полетте он нисколько не помешал. Напротив, она была наверху блаженства. Ведь это адмирал! Подумайте только, настоящий адмирал! Каждую свою фразу она начинала со слова: «Адмирал» Кошечка разыгралась. И тогда Пьер, который сначала немного нервничал и был недоволен встречей, тоже развеселился. Вместе с адмиралом они блуждали среди построек, наглядно иллюстрировавших «историю человеческого жилища» от пещеры первобытного человека до нью-йоркского небоскрёба Вместе прошли под Эйфелевой башней, запрокинув голову посмотрели на неё изнутри, и голова у них кружилась от изменившейся перспективы и от вихря объяснений адмирала, поразившего их своей технической осведомлённостью. Вообразите, ведь Эйфелева башня, оказывается, разборная, её можно переносить с места на место и при желании поставить где угодно на площади Звезды, на площади Бастилии или даже на берегу моря.
С широкими властными жестами, словно подавая команду с капитанского мостика, адмирал высчитывал давление, оказываемое ветром на стенки Эйфелевой башни, её тяжесть, которую несут на себе цементные подпоры, поддерживающие все её четыре стальные лапы; объяснял устройство подъёмников, лестниц, кабелей, кессонов, стропил Полетту его лекция заворожила, как музыка. Можете вы себе представить, ведь клепальщики скрепляли перекладины вон там, на самом верху? Нет, Полетта ничего такого не могла себе представить, она цеплялась за руку Пьера, и ей хотелось, чтобы все прохожие, смотревшие на неё, узнавали адмирала.
Деточка, хотите посмотреть Бастилию? Макет в натуральную величину.
Ах, нет. Полетта устала, да и что в ней, в этой Бастилии? Адмирал пригласил супругов в маленькую арабскую кофейню, устроенную на Марсовом поле. Полетта не захотела пить кофе. Ей заказали оршаду. Адмирал, видимо, был увлечён своей лекцией, прервать его было бы просто невежливо. Пьер подавал ему реплики, а Полетта, измученная и счастливая, рассеянно слушала, устремив глаза на зеленовато-серые крыши железных вычурных павильонов, обрамлявших сад, где высоко били мощные фонтаны. Между столиками в кофейне ходили арабские красавицы, прикрываясь прозрачной чадрой. Среди дам, одетых по последней парижской моде, сидели, развалясь на стульях, мужчины в фесках и бурнусах. Спускался вечер, сильнее потянуло едким запахом пыли и скученных человеческих тел.
Вот что обязательно надо посмотреть: павильон севрского фарфора, павильон гобеленов и ковров!.. Особенно гобеленов. Весьма высокое мастерство! Любопытно, как веретено с шерстью работает с изнанки левой рукой ткач подхватывает рейку там такой шнурочек, свёрнутый в виде круга, и он соединён с рейкой
Полетта перестала слушать. Оршад был приторный, а тут ещё ботинок жал ногу. Вдруг раздался вопрос, очевидно, относившийся непосредственно к ней:
Вы не были во Дворце изящных искусств?
Полетта удивлённо подняла бровки. Впервые у неё как будто возникла своя собственная мысль.
Я терпеть не могу живописи, пролепетала она, скривив очаровательный маленький ротик. Адмирал не заметил, как у Пьера передёрнулось лицо, и произнёс с самоуверенностью бывалого моряка:
Напрасно, дитя моё. Не скажу, что я такой уж большой любитель нет Но кое-что всё-таки интересно Особенно, импрессионисты Словом надо, так сказать, просвещаться, быть в курсе. Вы, конечно, скажете, что в море это невозможно Вполне с вами согласен
Пьер тихонько посвистывал. Адмирал не заметил этого и продолжал свою речь:
Превосходные есть полотна, право Жанровые или, скажем, картины природы Например, пейзаж вокруг болота Загляденье для охотника! Или вот крестьянская семья, у них дочурка, и она, знаете ли, учится ходить Мать протягивает к ней руки отец
готов подхватить малютку Прелестно, ну, просто прелестно! И называется это «Первые шаги» Забыл фамилию художника Потом «Монахиня» Геннера. Может быть, у меня слишком уж современные вкусы, но, знаете ли, нравится мне Геннер! Да-с!.. Кстати сказать, это Дениза познакомила меня с его картинами
Почему-то он обращался главным образом к Полетте, хотя она не понимала толку в живописи. Вдруг причина раскрылась.
Вам не говорили, Полетта, что в павильоне выставлена и картина Блеза? спросил адмирал. Нет? Должен сказать, не очень хорошая картина. Прошу прощенья, но, откровенно говоря, нехороша. Как всегда, изображены рабочие. На этот раз в кабаке Школа господина Золя получила распространение. Интересно, кому такая картина может нравиться? Разве что самому художнику Вы на меня не в обиде?
Нет. Полетта не обиделась на то, что картину её брата считают плохой. Но ей неприятно было, что зашёл разговор об этом субъекте. Она-то уж во всяком случае не пойдёт на выставку смотреть его мазню.
Ах, адмирал, не говорите мне, пожалуйста, о моём милом братце!.. Мы с ним не виделись с тех пор как С тех пор Словом, он ужасно гадкий человек
Прекрасно. Адмирал перевёл разговор на другую тему. Перед их глазами уже развёртывался багровый закат, толпа поредела, по аллее трусили белые ослики, которых подстёгивали погонщики-египтяне Адмирал всё говорил и теперь в свидетельство своих слов призывал своеобразный широкий пейзаж с геометрически расчерченными лужайками, с дворцами, похожими на огромные птичьи клетки, с бьющими фонтанами, статуями дебелых колоссов, с башней, сплетённой из стальных прутьев, с этой огромной, голубоватой вышкой, которую закатное солнце забрызгало кровью Наступал обеденный час, и небогатые люди, с почтительным ужасом поглядев на цены ресторанных меню, располагались на зелёных скамейках у подножья высоких пальм в кадках и закусывали по средствам. Расстилали на коленях газеты, раскладывали на них бутерброды с колбасой, апельсины. Из соседних кафе детишки приносили в стаканах воду, подкрашенную вином. Влюблённая парочка тихо беседовала около белой балюстрады, положив на неё пакеты с покупками. В вечерней мгле по аллее, замусоренной листочками реклам, бродили школьники, старушки, отставные чиновники с разбитой походкой; хныкали дети, просившиеся домой спать. В голосе адмирала вдруг зазвучали торжественные ноты.