Прекрасно.
Прекрасно. Что же вы замерли, драг Стоун? Боитесь, что я снова вам на ногу наступлю?
Бояться? Вас? Это смешно, презрительно бросил он. Танец завершен, мади Вейтор.
У него глаза цвета темного меда, волосы, как молочная карамель, и губы, которые умеют быть нежными, и вот так тоже умеют.
Конец. Это конец, Ирена. Отпустите же мою руку.
Золото. Вот что я вижу, когда смотрю на него. Золотые брызги. Целый вихрь золотых брызг, запредельный холод Рубежа и того, что за ним. Мои пальцы в его руке сейчас также холодны, поэтому мне больно от его огня, и вырваться никак.
Разве это я вас держу, Аркейн?
Вы. Держите.
Он наконец отпустил, и моя рука надломленной веткой упала вниз.
Короткий поклон, никаких целований руки, мы ведь вроде как родственники, значит, это не обязательно. Я уйду первой. Я смогу. У меня получится. Шаг назад, изящный поворот, движения отработаны до автоматизма. И тут словно удар в спину:
Рени
А я думала, у меня сердца уже нет и болеть там нечему. Вздор. Оказывается, когда оно осколками во сто крат больнее.
Будьте осторожны с Риверрайном Сибэем, раз уж вы были так опрометчивы, что пообещали ему себя. Его невесты имеют обыкновение погибать еще до того, как становятся женами.
Его губы наверняка искривились, когда он произнес «себя», будто ему гадко было, я ведь не вижу, просто слышу голос. Стою спиной. С очень ровной спиной.
Так невежливо с моей стороны. Зато осанка хорошая. Малахитовый Сэр, мист Виридан, всем меня в пример ставит. Он ужасно привлекательный, даже шрам его не портит. В него почти поголовно все влюбляются. Я бы тоже, наверное, влюбилась, если бы уже не была.
Вы можете и, у меня дыхание сбилось, это все танец, только танец, конечно же, и не подписывать, раз вас это так волнует.
Не особенно. Я просто подожду полный комплект. Думаю, что драг Сибэй не единственный, кому приглянулись и еще приглянутся ваши выдающиеся качества.
О Верный чертог, зачем я вообще с ним говорю? Какая-то изощренная форма мазохизма. Уже следующий танец начался, а мы так и стоим на краю условного танцпола.
И кому же тогда достанутся мои выдающиеся качества?
Кто больше даст? предположила эта язва, и будь я драгни, все вокруг уже полыхало бы, но никакого огня не случилось, а вот посуда на столиках неподалеку дружно звякнула.
Стоун, как вам вечер? Приятные воспоминания, не так ли? Вальс, мади Вейтор?
Я бросилась навстречу подошедшему Виридану, нашему преподавателю хореографии, будто к родной матери в объятия. Он профессионально меня перехватил, и спустя минуту мы отвальсировали в сторону.
Посуда больше не дрожала, разрушений не произошло, дар ограничился только звоном. В горле стоял комок, рыдать хотелось еще сильнее, но не при учителе же.
Если желаете, вон за теми кадками вполне удобно, а если пройти за них, можно найти дверь для прислуги. Ее часто забывают запереть, прозорливо намекнул Малахитовый Сэр.
Мист Виридан, я вас
обожаю, совершенно искренне выдохнула я.
Предложенные кадки я уже и так в качестве укрытия рассматривала.
Вы не одиноки в своем обожании. Это известный факт.
Я не в этом смысле.
Я понял. Драг Стоун почти всегда невыносим. Это тоже известный факт. Спасибо за танец, Ирена, дверь прямо за вами, можете уйти, я разрешаю.
А
А мад Хольген я беру на себя, заговорщически проговорил Виридан, лучезарно улыбнулся и развернулся навстречу нацелившейся устроить разнос Синей Даме, отгораживая меня от нее своей спиной.
Я юркнула за кадки, толкнула почти сливающуюся со стеной дверь.
Конец. Это конец, Ирена.
Он так и сказал.
Сдерживаться больше было ни к чему, я несколько раз судорожно вдохнула, и копившиеся весь вечер слезы хлынули наружу.
Я не особенно видела, куда иду. Я и Академию-то не всю знала, что уж говорить об этих вот коридорах для служащих, поэтому совершенно не удивилась, когда мои руки уперлись в стену. Я ударила по ней раз, другой, не слишком сильно, скорее от отчаяния, а стена вдруг подалась. В лицо дохнуло холодом и брызнуло снежной крупой, обжегшей мои голые плечи почище кипятка.
Я каким-то образом обошла бальный зал вокруг и теперь стояла во дворике и смотрела на праздник сквозь высокие окна, словно я фигурка внутри стеклянного шара со снегом, а мир снаружи. Яркие платья, свет, радость, кружащиеся в танце пары и он. Прямо напротив. Такой близкий и далекий одновременно. Фигурка не может разбить стекло, разве что кто-то ударит по шару снаружи стороны. Он не станет.
Я больше не чувствовала холода. Было тепло. Я закрыла глаза и мягко опустилась на снег. Умом я понимала, что мне нужно подняться и вернуться в помещение, иначе замерзну. Понимала, что все идет как-то не так, а как должно быть, уже не знала. Вьюга обняла, укутала в мягкое, словно чьи-то теплые руки. Я не чувствовала себя, только едва уловимое покачивание, как колыбель, и колыбельная тоже была. «Рени, пел-шептал мне ветер его голосом, Рени».
Стало темно.
Не помню, прочла я это или услышала от кого-то, но говорят, если запутался и не понимаешь, где именно допустил ошибку, нужно вернутся к началу. Собственно, с этого все и началось. Я замерзала.