принял горделивую позу, подошёл к Альбану и дал себя погладить.
Кажется, вот это он и есть Шарль, коллега нашего доктора, предположила с удивлением Натали.
Скажу больше, ответил Поль, похоже, наш доктор ветеринар.
И это многое объясняет, подхватила она. Например, то, почему его вопросы казались звучащими невпопад.
Она улыбнулась, вспоминая неразбериху, которая царила здесь, в беседке, несколько минут назад. И всё из-за излишней подозрительности ван-Эльста. Но она сдержала саркастическую реплику в его адрес. Вместо этого предложила:
Теперь, когда мы поняли, что имеем дело не с соглядатаем мадам Боше, а заботливым ветеринаром, может, стоит предложить ему работу в Вальмонте? Было бы прекрасно, если бы он время от времени проводил осмотр животных, пусть это пока только две лошади и две птицы. Но ведь со временем их может стать больше.
Да, пойду побеседую с ним, кивнул Поль и вышел из беседки.
Разумеется, он был не против переложить на кого-то часть забот хотя бы заботы о животных.
Натали не сомневалась, что Альбан согласится, и тихо радовалась, что в Вальмонте теперь будет уже два служащих: дворецкий-управляющий и ветеринар.
Во второй половине дня, когда солнце уже мягко скользило по плитам дорожек, а ветер почти стих, Натали удалось вновь выйти на прогулку с Огюстеном.
Продолжим нашу экскурсию, сударыня? спросил он с мягкой улыбкой.
С удовольствием, Натали не терпелось увидеть, какие ещё сюрпризы таит Вальмонт.
Они прошли через внутренний двор к конюшне. Она была просторной, но неухоженной, и почти пустовала только две лошади обитали здесь теперь, и то, казалось, они чувствовали себя скорее временными жильцами. Остальные хозяйственные постройки выглядели не лучше. Тут нужны были руки. Много рук.
Когда Огюстен закончил рассказ о том, как когда-то здесь кипела жизнь, Натали почувствовала, что пора задать вопрос, который всё не выходил у неё из головы со времени их первой прогулки.
Огюстен, насколько я знаю, когда-то здесь, в Вальмонте, бывал доктор Анри Луазье. Вы слышали о нём?
Именно из-за него, из-за мятежного доктора, Жозефина приезжала сюда. Его следы могут вывести на её следы.
Огюстен остановился. Подумал.
Доктор Анри Луазье повторил он медленно. Конечно, я его помню. Такое не забывается. Он был неординарен. Прямой, даже дерзкий. Яркий. И, безусловно, талантливый. Его пригласила сама мадам Валери ван-Эльст. В ту пору она тяжело болела сильные головные боли, бессонница, дрожь в руках. Она потеряла аппетит и сильно исхудала Ни один врач не мог ей помочь. Даже те из них, что считались именитыми.
А он смог?
Он пообещал, что вылечит. И сделал это, Огюстен произнёс эти слова с глубоким уважением. Лечение длилось месяц или чуть дольше, и оно дало результат мадам ван-Эльст пошла на поправку. Это стало почти чудом. Многие говорили, что он прибегал к сомнительным методам. Даже колдовству. Но я в это не верил. Он просто хорошо знал природу разбирался в целительной силе растений. Доктор Анри часто бывал в оранжерее. Там росли диковинные цветы. Говорили, некоторые из них обладали настоящей силой.
Натали затаила дыхание.
А что с ним стало дальше?
Как только мадам ван-Эльст выздоровела, он исчез. Уехал внезапно. Больше его никто не видел.
Уехал и забрал с собой Жозефину? Куда? Снова вопросы без ответов.
Покажите мне ту оранжерею, попросила Натали.
Конечно, улыбнулся Огюстен, как раз хотел вас туда проводить.
Они направились в дальнюю часть парка, и тут им неожиданно повстречался Поль. Он шёл по садовой дорожке в расстёгнутом жилете и выглядел на удивление расслабленным.
Позвольте узнать, куда держите путь? спросил он с лёгкой усмешкой, чем выдал, что находится в прекрасном расположении духа.
Собираюсь показать новой хозяйке Вальмонта оранжерею, чуть склонив голову, доложил Огюстен.
Тогда я не могу этого пропустить, заявил ван-Эльст и тут же присоединился к компании.
Они двинулись дальше и через пару минут уже были на месте. Натали ожидала увидеть что-то вроде милой теплицы. Но ошиблась. Оранжерея была огромной. Гигантский полукруг стекла, обвитый листвой, с металлическим каркасом и резными деталями. В ней чувствовалась мощь ушедшего великолепия.
Они вошли внутрь. Оранжерея встретила не зеленью, а тишиной. Такой, в которой любой шорох звучал подозрительно. Когда-то это место, несомненно, было гордостью Вальмонта витражные стёкла в изящной оправе, своды, увитые плющом, и широкие аллеи между аккуратными клумбами. Но теперь она выглядела так, будто природа устроила
здесь мятеж и победила.
Часть растений давно погибли. Их сухие стволы торчали, как остовы, из потрескавшейся земли. Некоторые были похожи на обугленные скульптуры, другие на застывшие в мольбе руки. Поблёклые кадки были опрокинуты набок, из них торчали выцветшие корни.
Но куда больше тревоги вызывали те растения, которые выжили. Или пере-жили.
По углам и в самых тёмных участках оранжереи разрослись кусты, которые вряд ли можно было назвать обычными. Их ветви напоминали скрюченные пальцы, а листва казалась ненатурально яркой ядовито-зелёной, ржаво-красной, иногда с синим отливом, как у синяка. Шипы торчали на каждом втором стебле длинные, острые, опасные.