Вспоминаю Фимушкину, его нынешнюю пассию, с шикарным бюстом, работает на кафедре, дочка профессора, лакомый такой кусочек. Вспоминаю жадные взгляды всех мужиков, в том числе и Костылецкого,и киваю своим мыслям. Но этот индюк воспринимает мое молчаливое согласие только на свой счет. И дальше заливается соловьем.
Нина! Ты согласна? Ты простишь меня? Я же вижу, как тебе без меня плохо. Если ты все это из-за меня, то не надо, милая! Я сегодня же возвращаюсь к тебе. Хотя нет Ты! Ты сейчас соберешь свои вещи и мы поедем ко мне
А ящера куда? спрашиваю, раскладывая в холодильник продукты.
Ящера? в голосе Костылецкого появляется неподдельный интерес. Какого ящера, Нина?
Он вскакивает со стула и перехватывает мои руки. Чувствую, как его трясет, как горят алчным блеском лживые глазенки.
Ну, моего!
Показываю на поцарапанный угол холодильника, где отчетливо виднеется след от Мухиных когтей.
Нина! Что это? показательно удивляется Костылецкий.
Блин, хуже только в сериалах играют.
След от когтей, представляешь. Ящер у меня живет. Серёгой назвала.
Как меня?
Ага. Тараканами его кормлю , мышами замороженными.
Костылецкого сразу затошнило, и он поспешил прикрыть рот белоснежным накрахмаленным платком.
И это все он?
Костылецкий указал на зал, из которого виднелись повисшие на карнизе разорванные шторы.
Частично, вздыхаю растроенно. Не хотел идти на прогулку.
Костылецкий шумно выдохнул.
Нина, я хочу знать об этом все! Где этот ящер находится сейчас?
Замечаю движение серого неповоротливого тела в коридоре. Киваю в его сторону.
Серега (который бывший) тут же оборачивается и, завидев зверюшку, с диким воплем вскакивает на стул.
18
Нина, стуча зубами, спросил Костылецкий, где ты его взяла?
Тяжко вздохнула. Посмотрела на бывшего. Оценила степень его осведомленности. Расстроилась, что не от великой любви этот поганец здесь. Потом мысленно все послала к черту, ибо нефиг сожалеть о прошлом. И честно ответила:
Подкинули.
Костылецкий промокнул пот со лба, слез со стула и сел на него же.
Чаю? спрашиваю заботливо.
Да, пожалуй.
Наливаю остывший, ибо все равно он его не пьет. Сую в холодную воду пакетик, мешаю сахар, ставлю на стол.
А ты? впервые заботливо спрашивает он.
Машу рукой.
Не хочу. Может, разденешься?
Костылецкий косится на зал, гладит себя по дорогому кашемировому пальто. Отрицательно машет головой.
Давай хоть тапочки тебе принесу.
Иду в прихожую. Тихо. Ванная приоткрыта но там тоже тишина. Впервые пользуясь ментальной связью с Мухой отправляю ему приказ, чтобы сидел тихо и не высовывался. В доме враги!
Хватаю тапки, иду на кухню.
Костылецкий вытягивает ноженьки, дабы я должна ему быстренько ботиночки снять и тапки надеть.
Демонстративно кладу их рядом и иду раскладывать остатки продуктов. Костылецкий, краснея и пыхтя самостоятельно переобувается.
Знаешь, Сергей Серафимович, обращаюсь к нему, - я тут подумала. Может быть и не стоит нам с тобой сходиться?
Нина, вскакивает он, хватает ботинки, относит в прихожую, по пути заглядывает в зал, отмечает положение ящера и возвращается на кухню. Я все осознал. Я вел себя неосмотрительно грубо. И не помогал тебе деньгами, не оплачивал счета. Дарил слишком скромные подарки. Но это все в прошлом. Я хочу все исправить! Хочешь, будем жить у тебя, даже с этим ящером. Все что угодно, родная. Я так тебя люблю! Глубину своих чувств я понял только в разлуке!
Бормочу под нос и вздыхаю. И я глубину чувств осознала тоже только в разлуке. Вот не отцепится ведь гад. И про любовь так сладко заливает.
И ведь не выгонишь его теперь ничем. За Мухой пришел. Потому что Костылецкий такой педант до кончиков ушей. Ни бардака, ни животных в доме не переносит. Да. Что говорить, он с собой спиртовые салфетки таскает и ресторанах ложки ими протирает.
Мысли в голове моей атакуют тараканов. Желание спустить Костылецкого со ступеней такое же непреодолимо сильное, как и защитить Муху. Не сразу понимаю, что это дракоша вмешивается в мое сознание, но и потом разделив свои и его эмоции, терплю и даже радуюсь, что думаем мы практически одинаково.
Костылецкий вспоминает про руки. Хлопает себя по карманам пальто.
Черт, салфетки в машине оставил. Нина, я хочу помыть руки.
На кухне фильтр сломался. А в туалете там затопило канализацию у соседей сверху. Прости, убрать не успела. Там немного пахнет.
Костылецкого от сложности выбора аж перекосило. Он кивает головой и выдает односложно:
Здесь.
Уступаю ему место возле раковины. Он брезгливо моет руки, предварительно потрогав струю пальчиком, не укусит ли какой проскочивший микроб. Я кусаю губу, чтобы не заржать и продолжаю мысленно просить Муху не отсвечивать, ибо подозрительный шум в прихожей может насторожить не только меня.
Во спасение Серый (решила варана называть в честь его благородного серебристого цвета, а не в честь бывшего, животное ни при чем ведь) , которому надоело сидеть одному, приперся из зала и встал возле самого входа на кухню.
Сереженька, лапонька, ты кушать захотел?
Серый высовывает длинный змееобразный язык и вертит головой в поисках насекомых. Я хватаю из под чашки Костылецкого блюдце, достаю коробку с сухими сверчками, щедро отсыпаю закуску для варана, и ставлю у стеночки, почти перед его мордой.