Набравшись, таким образом, впечатлений, Матвей Касьяныч выключал телевизор, и доставал ему на смену старый, уже порядком потрепанный музыкальный проигрыватель. И вот тогда-то и начиналась Варлофомеевская ночь. Соседи, жившие рядом в домах, частенько рассказывали, как у них кровь стыла в жилах от блатных песен, сочных ругательств и шокирующих подробностей из жизни фраеров и вертухаев. В музыку часто вкрадывался рев хозяина дома, отдаленно напоминающий подпевание, и утробные крики в адрес всех, кто имел хоть какое-то отношение к этому бренному миру. Доходило и до стрельбы на чердаке лежал охотничий карабин, оставшийся с лучших времен, и Матвей Касьяныч частенько развлекался, паля в стены, и пытаясь дырками от пуль изобразить серп и молот. Видимо, не удачно,
поскольку новые попытки продолжались с завидной регулярностью. Каждому было ясно, что в недалеком будущем настанет день, когда тракторист-механик захочет попробовать свои художественные силы на живом существе, однако никто ничего не мог против этого поделать. Участковый в деревне был древним стариком, не способным даже утихомирить пьяную молодежь, а соседи, как и всегда, больше молчали, чем возражали.
Своя хата с краю.
И зря, потому что именно сегодня такой день и наступил. Вдоволь отругав правительство, родной колхоз, родную страну, чужую Америку, бывшую жену и развал "совка", Матвей Касьяныч решил выйти, подышать свежим воздухом. В тот момент, когда он, стоя на крыльце, покачивался, как дерево на ветру, возле забора робко скользнула чья-то тень это местная беспризорная шавка, бегающая по деревне, решила разжиться чем-нибудь съестным на беспризорном огороде. Одержимые зеленым змием мозги тракториста среагировали мгновенно.
И эта еще тут На, и тебе тоже, получи, паскуда!
Бухнул тяжелый выстрел, в ночи прозвучал короткий, жалобный, предсмертный скулеж. Тотчас в соседних домах включился свет, захлопали двери.
А ну, отошли от калитки! заорал Матвей Касьяныч, и послал новую пулю поверх головы, высунувшей над забором. Голова тут же исчезла. Всех урою, падлы!
Еще один выстрел проделал пулю в стволе давно засохшей яблони. Соседи быстро ретировались в конец улицы, подальше от психа. Обнаружив, что интерес к нему пропал, Матвей Касьяныч сел на крыльцо, и положил карабин на колени, тупо рассматривая изуродованное тело беспризорной шавки.
Прошло пять минут.
Участкового вызвали? спросил кто-то в конце улицы, когда коллективная беседа на тему "все зло от алкоголя" плавно подошла к тому, что теперь делать.
А что он может сделать? вздохнул другой. Сам, небось, также нажирается.
Дорогу внезапно осветили автомобильные фары. К толпе плавно подкатил большой, черный джип, похожий на огромного бегемота. Не привыкшие к таким автомобилям, деревенские замолчали.
Здрасьте, сказал Ваня, опуская тонированное стекло со своей стороны. А не подскажете, Матвей Касьяныч Воробьев здесь проживает?
Глухое молчание.
Там, наконец, подал кто-то робкий голос, и махнул рукой в конец улицы. Только к нему сейчас нельзя, он гостей не ждет.
Стекло опустилось, и джип мягко зашуршал шинами, направляясь в указанном направление. Среди толпы пробежался изумленный вздох.
Дожились, вздохнули деревенские, и осторожно начали передислоцироваться узнать, что же надо ребятам из джипа от психа с ружьем хотелось каждому.
Когда калитка распахнулась, Матвей Касьяныч приподнял голову, и тяжело заорал:
Кто там? Нахрен идите, суки! Щас всех перестреляю!
Матвей Касьяныч? сурово спросил Валера, и близнецы нависли над опустившимся алкоголиком, как две монументальные статуи.
Да
Слышь, мужик, Ваня не стал ходить вокруг, да около, а сразу перешел к делу. Ты нам денег должен.
Почему-то тракториста возмутило именно обращение "ты", поэтому он начал подниматься, направляя ружье куда-то в пространство между визитерами.
Слышь, шпана.
Остаток фазы не прозвучал Валера переплел пальцы, и левая рука психа обвисла, как плеть. Ружье упало на пол, Матвея Касьяныч тихо выматерился, сразу же получил короткий, но сильный удар под дых, и сел обратно. За забором тихо зааплодировали.
Ты нам пятьдесят тысяч должен, сказал Ваня, возвращаясь к цели визита. Деньги в долг брал? Расписку оставлял? Срок прошел, теперь возвращай.
Какие деньги? тракторист потянулся к ружье второй, здоровой рукой, и тотчас кусок льда размером с куриное яйцо ударил его по пальцам, заставив руку отдернуть в сторону. Я ни у кого ничего не брал!
Месяц назад, напомнил Валера, и ткнул ему под нос бумажки. Фотография твоя? Ксерокопии твоего паспорта? Подпись твоя?
Моя
Ну вот, а говоришь, не брал. Что, в запой ушел? Не помнишь, как в городе в "Быстрозайм" заходил?
На самом деле, память Матвея Касьяныча уже была, как у рыбы если сегодняшний день он еще вспоминал с трудом, то от вчерашнего остался только какой-то темный провал. И, конечно же, псих с ружьем абсолютно не помнил, как, будучи в городе, решил нажиться деньгами на халяву, взяв кредит, и указав в адресе проживания соседнее село. Думал, что пока искать будут, он уже на эти деньги из родного колхоза куда-нибудь в столицу умотает. Идея была хорошая, но не сбылась случился грандиозный запой с кумом, и все планы на светлое будущее тихо выветрились из головы уже после второй рюмки. А деньги,