Во-от! А еще их шефом называешься! Да будет тебе известно, что из сорока пяти поступивших в прошлом году на первый курс до выпуска дойдет летом следующего в лучшем случае двадцать три.
Отсев, он всегда бывает.
Вполовину? Или по результатам нынешнего набора: едва месяц прошел, а там уже шестеро с заблокированным источником. И, что интересно, все эти перегоревшие простолюдины. Ни на какие мысли не наводит? А шестеро потерянных это полный офицерский набор для одного нашего дирижабля. А может, у нас под носом и вовсе вражеский агент окопался?
Буду разбираться.
Да уж, сделай милость. И не формально, а с четким обозначением виновных. И с соответствующим для них наказанием.
Павел Федорович сделал паузу в разговоре, отпил из бокала налитого туда рубинового терпкого напитка.
Еще совета у тебя хочу спросить. Тоже по тому же вопросу. Как считаешь, не пора ли, пока у нас есть еще немного времени, нам за государственный счет провести ритуал для создания новых магов воздуха? Боюсь, без этого мы через пару тройку лет не сдюжим япошек. Особенно, если тех еще англичане подопрут.
Хм. С одной стороны, конечно, так будет надежнее. А с другой где деньги на все это брать будем? Не забывай, брат, про расходы на транссибирскую железнодорожную магистраль. Как бы в трубу не вылететь без всяких японцев. Может, англичане именно того и добиваются?
Да деньги пока не проблема. Гансы с Жаками наперебой свои кредиты предлагают, один другого дешевле, лишь бы мы именно их поддержали в грядущем междусобойчике.
Ну, если сами дают, бери. Только прикинуть надо, скольких магов мы сможем таким маневром получить. Чтобы совсем уж бездарей не плодить.
Так ты завтра отправишься в Летное, чтобы проверить, что у них за катавасия такая с потерями поступивших студентов?
Завтра не смогу, дел много. Скорее послезавтра.
Конец интерлюдии.
В приемную к ректору Ваня отправился сразу после занятий. Заранее заявление писать не стал, не знал, как это делается. Образец предоставил ему секретарь, здоровый детина, как говорится, косая сажень в плечах. Такому бы в цирке подковы гнуть или на большой дороге татей запугивать, а он бумажки перекладывает. Но крепкая комплекция выполнять ему свои должностные обязанности не мешала. Заявление было написано и тут же завизировано у ректора, после чего из сейфа, стоявшего у секретаря за спиной, был добыт какой-то светящийся самоцвет фиолетового окраса.
С этим иди в лечебную часть. Барьер прорывать лучше под контролем целителя.
И Ваня пошел, куда послали. А что еще ему оставалось делать.
В лечебной части все потребное Ване уже было проработано до мелочей. Лудильщикова уложили на кушетку и распорядились подключаться к накопителю. Целитель в это время находился неподалеку и хоть и был занят какой-то писаниной, но за Ваней присматривал и был готов к любой нештатной ситуации. Ну, вот и все. Пожелание к Системе о прохождении барьера в Интеллекте отправлено, в висках у парня началась ломота. Потом сильнее. А потом Ваня уже ничего не помнил, так как потерял сознание от нестерпимой боли.
Очнулся и сразу ощутил, как прекрасна жизнь. Нигде ничего не болело, да еще и целитель чем-то, что вызывает эйфорию, запулил в него со словами:
Очнулся, болезный? Вот и хорошо! А снимать боль в таких случаях мы все равно не умеем. Только вот так, чтобы неприятные воспоминания немного сгладить.
И Ване захорошело.
Спать Ивана отправили уже к себе. Нечего зря койку занимать, если все уже прошло. И пустой накопитель изъяли. Сказали, что сами в учебную часть его передадут для зарядки. Понятно, что в этот большой накопитель сливают ману из тех белых камней, в которые Ваня ежедневный оброк вместе с другими учениками сдает. Выходит что-то типа системы, где отстающие платят маной отличникам. Очень прогрессивно!
На следующее утро вся академия была взбудоражена сообщением, что назавтра к ним сам Великий князь Александр Федорович приехать с комиссией должен. Причем, из достоверных источников донесли, что приедет шеф их заведения отнюдь не в благостном расположении духа. Чем-то они его рассердили. Куратор Ваниного курса, барон
Штиглиц, даже самолично подходил к ним во время занятий, стращал, если, не дай бог, кто жаловаться затеет. Ване барон был глубоко не симпатичен, но жаловаться он не собирался, понимал, что себе дороже выйдет.
Олег Звонарев, с которым Лудильщиков решил обсудить реакцию их куратора на визит Великого князя, отозвался вообще философски:
Скажи спасибо, что листья на деревьях в зеленый цвет красить не заставил.
Листья? В зеленый? Но зачем? Недоуменно переспросил сугубо гражданский человек, Ваня Лудильщиков.
А чтоб заметно было, что вы к приезду комиссии готовились. Непонятно ответил Олег.
На следующий день их Летное училище заполонили важные дяди со множеством сверкающих орденов. Они сидели на лекции, все время что-то записывая, даже тогда, когда лектор вообще молчал, снимали пробу в столовой. Апофеозом этого всего нашествия стала сдача студентами положенного ежедневного оброка маны. Тогда каждого сдающего начали отводить для начала в сторонку и расспрашивать о том, как протекала эта сдача в обычные дни, когда никакой комиссии в училище еще не было.