Все эти кощунники и клеветники на Православие в своём невежестве не знали простой истины:
«Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6, 78).
Поэтому безбожники и кто кощунствовал, и кто внимал той брани уродовали лишь собственные души, и это жестоко отозвалось в судьбах многих. На виду трагедии Есенина и
Маяковского. О неявном можем лишь догадываться.
Не все писатели слишком оголтело нападали на религию, но атеистический пафос объединял всю советскую литературу. Пропаганда строилась по двум направлениям: нападки на собственно веру, попытки доказать, что «Бога нет»; и антицерковная агитация, «разоблачение» духовенства в обмане трудящихся. И то и другое отличались крайней примитивностью.
Своего рода модель научной антирелигиозной пропаганды дали Ильф и Петров в романе «Золотой телёнок» (1931):
« Эй вы, херувимы и серафимы! сказал Остап, вызывая врагов на диспут. Бога нет. Нету, нету, продолжал великий комбинатор, и никогда не было. Это медицинский факт»15.
Антиклерикальная настроенность сводилась часто к тому, что всякое появление духовного лица на страницах литературного произведения непременно сопровождалось указанием на его моральную нечистоплотность. В качестве примера можно указать на романы тех же Ильфа и Петрова. Священник, «поп», просто не мог быть хорошим человеком. Неспроста, например, роман Н.Островского «Как закалялась сталь» (19321934) начинается с рассказа о первом подвиге юного Корчагина, этого идеального борца за дело партии: мальчик насыпал попу махорки в тесто, что расценивается не как грубый хулиганский поступок, но как акт борьбы с врагом-эксплуататором.
У иных писателей встречались и внешне безобидные выпады. Так, в рассказе А.Гайдара «Голубая чашка» (1936) вдруг попадается абзац, прямо не связанный с сюжетом, со всеми событиями повествования:
«Увидали мы и попа в длинном чёрном халате. Посмотрели ему вслед и подивились тому, что остались ещё на свете чудаки-люди».
«Мы» это рассказчик и его маленькая дочь. Априорно признаётся, что ребёнок шести с половиной лет уже может легко разбираться в подобных вещах. И к тому же как бы призываются читатели, которые немногим старше этой мудрой девочки-атеистки.
Атеистическая пропаганда пыталась добиться своего не качественным, но количественным воздействием на сознание людей, подвергавшихся целенаправленной обработке, и не без успеха.
Среди важнейших враждебных ценностей, которые были намечены к уничтожению, оказалось русское начало, и логично: как неразрывно связанное с православным миросозерцанием. Русская идея, утверждённая на Православии, должна была быть отторгнута безусловно и Ленин жёстко указал: «Наше дело бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов»17.
В своём обобщающем наблюдении И.Шафаревич, касаясь начальных лет советской власти, сказал в одном из интервью: «В трагическом положении очутились три народа, когда-то вместе называвшиеся Русь: русские, украинцы, белорусы. Сталин в своих выступлениях по национальному вопросу на X, XII, XIV, XVI съездах всегда утверждал, что главной опасностью в национальных отношениях является великодержавный, или, как он говорил, великорусский шовинизм. Особое положение в этом вопросе занимал XII съезд РКП(б), где очень много внимания было уделено национальным отношениям. Съезд дружно выступил против того, что они выражали словом «русотяп». Говорилось о «подлом великодержавном русском шовинизме». Призывали «подсекать головку нашего русского шовинизма» или «прижигать его огнём». Утверждалось, что русским «нужно себя искусственно поставить в положение более низкое по сравнению с другими национальностями». Весь съезд проходил в атмосфере деликатной озабоченности национальными чувствами всех наций, кроме русской. И никому не приходило в голову подумать, что и у русских есть национальные чувства, которые также могут быть поранены»18.
Теперь полезно было бы не забывать роль Сталина в национальном вопросе, поскольку сыскались «патриоты», объявившие его едва ли не носителем русского национального самосознания. И ещё: когда ныне левые либералы воюют с «русским шовинизмом», «черносотенством» хорошо бы уяснить их родство с большевицкой идеологией.
Национальное самосознание пытались изначально подменить интернациональным, безлико космополитичным.
«Все первые годы революции разве не было черт как бы иностранного нашествия? проницательно и точно характеризует Солженицын смысл происходившего, доказательно выстраивая свою аргументацию Когда в продовольственном или карательном отряде, приходившем уничтожать волость, случалось почти никто не говорил по-русски, зато бывали и финны, и австрийцы? Когда аппарат ЧК изобиловал латышами, поляками, евреями, мадьярами, китайцами? Когда большевистская власть
вождей, но из соображений чисто прагматических: иначе судьба войны могла бы стать совсем иной.
Но и социалистический патриотизм получал своё распространение. Тот же Алтаузен в годы войны добровольцем ушёл на фронт и погиб за советскую власть в 1942 году.