Волшебник дал мне еще пару секунд на размышления, потом подошел к креслу. Склонился, чуть не ткнув меня длинным носом. До сих пор я ни разу не видел его лицо так близко. Нос был с горбинкой, как почти у всех жителей города, но глаза не карие, а светло-серые. Лоб покрыт морщинами от солнца и от сердитого нрава. Видимо, он слишком часто хмурится. Мне подумалось, что, прежде чем углубиться в чтение книг, он, должно быть, много работал на открытом воздухе, но тут он заговорил. Я отбросил мысли о его внешнем облике и снова заглянул в глаза.
Рано или поздно мы сможем достичь взаимного уважения, тихо произнес он. «Скорее боги сойдут прогуляться по земле», подумалось мне. Он продолжил: А сейчас мне от тебя нужна лишь покорность.
Его способность выразить угрозу в столь немногих словах была поразительна. Я моргнул, и руки, лежавшие на подлокотниках, слегка задрожали. Звенья цепи звякнули одно о другое, но я все равно не сделал попытки встать. Просто не удержался бы на ногах. Волшебник,
наверное, понял это, а также понял, что его слова достигли цели. Он шагнул обратно к столу и пренебрежительно отмахнулся:
Ладно уж. Сиди пока. Потом почистим кресло.
Мои щеки вспыхнули. Я же не виноват, что воняю! Посидел бы он несколько месяцев в королевской тюрьме! Посмотрим, куда девался бы этот его аромат старых книг и душистого мыла.
Он разглядывал меня еще несколько секунд и восторга не выразил.
Я был на суде, сказал он наконец.
Я не стал говорить, что тоже его заметил.
Ты похудел.
Я пожал плечами.
Скажи, продолжал он, тебе не хочется покидать наш гостеприимный кров? На суде ты сказал, что даже стены королевской тюрьмы тебя не удержат, и я предполагал, что тебя уже и след простыл. Он явно любовался собой.
Я закинул ногу на ногу и устроился поудобнее. Его передернуло.
Всему свое время, ответил я.
Истинная правда, согласился волшебник. И какое же время тебе потребуется?
«Еще полчаса», подумал я, но этого тоже не стал говорить.
На мой взгляд, времени понадобится немало, сказал волшебник. Возможно, вся твоя оставшаяся жизнь. Как-никак, пошутил он, после смерти ты недолго пробудешь в королевской тюрьме, верно?
Пожалуй, да. Шутка не показалась мне смешной.
На суде ты много хвастался. Полагаю, впустую.
Я могу украсть все что угодно.
Хвались, хвались. Именно эта похвальба и привела тебя в темницу. Он взял со стола перо и повертел в руках. Жаль, что такие дарования, как твое, не часто соседствуют с разумом, но, к счастью для тебя, меня интересует не разум твой, а дарование. Если ты и впрямь так хорош, как заявляешь.
Я могу украсть все что угодно, повторил я.
Кроме самого себя из королевской тюрьмы? На сей раз волшебник приподнял только одну бровь.
Я пожал плечами. Из тюрьмы я бы тоже смог выбраться, но потребуется время. Возможно, долгое. А мне хотелось, чтобы королевский волшебник предложил выход побыстрее.
Наконец-то ты научился держать язык за зубами, подытожил волшебник, оторвался от стола и стал расхаживать взад-вперед. Когда он повернулся ко мне спиной, я отбросил волосы с лица и еще раз окинул комнату быстрым взглядом. Я уже понял, что это его кабинет. На полках лежали книги и старинные свитки. Вдоль поцарапанной скамьи громоздились амфоры и другие глиняные сосуды. Были и стеклянные бутыли. В дальнем конце виднелась задернутая шторами ниша, под шторой угадывались ноги в кожаных сапогах. Я резко развернулся, желудок подскочил к горлу.
Ты мог бы сократить срок заключения, не сокращая свою жизнь, произнес волшебник.
Я поднял глаза на него. Оказывается, я уже потерял нить беседы. И, вспоминая, о чем речь, вдруг заметил, что он и сам нервничает.
Продолжайте. Я развалился в кресле.
Я попрошу тебя кое-что украсть.
Королевскую печать? улыбнулся я. Запросто.
Я бы на твоем месте перестал хвастаться, проскрежетал он.
Моя улыбка стала еще шире. Золотое кольцо с гравированным рубином было отдано ему на хранение. А я его украл. Эта потеря наверняка сильно ухудшила его положение при дворе. Он покосился через мое плечо на зашторенную нишу и вернулся к делу.
Мне нужно, чтобы ты выкрал одну вещь. Сделаешь и не вернешься в тюрьму. Не получится все равно не вернешься в тюрьму. Я об этом позабочусь.
Из тюрьмы то и дело кто-нибудь уходил. Каменщики, плотники, кузнецы, любые умелые ремесленники сокращали себе срок, работая на благо короля. Несколько раз в год собирали необученных работников и отправляли на серебряные шахты к югу от города. Они редко возвращались. А некоторые узники просто исчезали навсегда.
Было ясно, что у волшебника на уме, поэтому я кивнул.
Что нужно украсть? Только это меня и волновало.
Волшебник пропустил мой вопрос мимо ушей.
Подробности узнаешь позже. А сейчас мне надо понять, способен ли ты к делу. То есть не снедает ли меня хворь, не изголодался ли я до полной непригодности, пока сидел в темнице.
Еще как способен, ответил я. Но мне надо знать, что именно я должен украсть.
Тебе расскажут. А пока что это не твое дело.
А если я не справлюсь?
Мне казалось, ты можешь украсть все что угодно, поддел он.