Как долго затем русал плавает в одиночестве, зависит от обстоятельств и его собственной воли. Наконец, он встречает другого русала, восприимчивого к его сигналам, и весь цикл начинается сначала.
Из-за этой
необычайный аппетит. Он стал искать себе компаньона, наткнулся на другую мужскую особь. Они плавали вместе, и второй русал охотился за двоих, когда первый был уже не в силах этого делать. Чем тяжелее становился первый русал, с тем большей жадностью он набрасывался на еду, набивая рыбой свой карман на животе, словно стремясь накопить еду про запас. «Как нелепо», подумала мисс Карстэрс. И, вдруг, в один момент, малюсенькая головка с гребешком просунулась из мешка русала, и покрывавшие ее чешуйки вздыбились. Вода загонялась в крошечные жабры, маленькие ручки работали, вытаскивая все тельце из сумки. Поймав блуждающий взгляд малыша и гипнотизируя его своими радужными глазами, компаньон русала словно бы одобряющими словами помог ему окончательно выбраться из живой колыбели и нежно принял его на руки.
Три дня спустя мисс Карстэрс послала Джона со своей статьей в деревню на почту. И затем она приказала себе на время выкинуть мысли об этом труде из головы. Ведь лишние волнения, сказала она сама себе, ей не помогут статья не попадет быстрее на стол редактору, и тот не отнесется к ней благосклоннее от этого. Не стоит даром терять времени ведь Амфибий может еще столько рассказать ей. Груды записей росли.
В конце января «Предварительное изучение вида Homo Oceanus Telepathicans» вернули, сопроводив вежливым письмом благодарности. Как обычно, редактор «Американского натуралиста» хвалил изящный стиль мистера Карстэрса и ясность изложения, но сделал замечание, что данное эссе является скорее фантастической повестью, а не научным трактатом. Не лучше было бы предложить его литературному журналу?
Мисс Карстэрс разорвала письмо на мелкие клочки и спустилась в оранжерею. Войдя, она встретилась взглядом с русалом тот сжался и сердито оскалился на нее. Мисс Карстэрс в ответ тоже злобно ухмыльнулась. У нее было такое чувство, что он виноват в ее унижении, обманув ее, подкинув ей неправильную информацию. У нее возникло желание препарировать его мозг и послать его заспиртованным в банке редактору «Американского натуралиста»; ей захотелось также донести до русала, что именно произошло по его вине. Но возможности передать ему весь смысл случившегося у нее не было, и поэтому она развернулась, выскочила из дому и направилась в болота, где гулял ветер. Там она топтала хлюпающую грязь, пока вконец не обессилела. Человеческое общество ее никогда не интересовало, думала она, а теперь и наука предала ее. Больше у нее не оставалось ничего.
Стоя по щиколотку в грязной луже, мисс Карстэрс обернулась на свой дом, видневшийся за болотами. Небо было покрыто перистыми облаками, солнце стояло низко, и солнечные блики плясали на воде повсюду вокруг нее, и на стеклах оранжереи. Русал сейчас, наверное, сидит на своем камне, как та маленькая русалочка в сказке, прочитанной ей когда-то отцом, и смотрит на недоступный ему океан. Ей представились ученые мужи, толпящиеся у бассейна. Они качают головами, пощипывают усы и дискутируют на предмет наличия или отсутствия у Амфибия бессмертной души. А может, это и к лучшему, что «Американский натуралист» не принял ее статью? Поделиться с другими своими знаниями о русалочьем народе одно дело, но делить с кем-либо самого русала мисс Карстэрс не собиралась. Он стал ей необходим, ее компаньон и единственное утешение.
На следующее утро она снова пришла в оранжерею, и не выходила до вечера.
День за днем, она погружалась в глаза Амфибия, и он становился для нее живой батисферой: они замечали мелькание пестрой чешуи рыб-бабочек и барракуды в зеленых кораллах, напоминающих по форме оленьи рога; видели, как лениво помахивают гигантские крылья мант и колышутся бледные щупальца голодных анемон. Во власти воображения русала мисс Карстэрс воспринимала не только зрительные образы и звуки, но и ощущения, запахи, даже вкус его ностальгических воспоминаний. Ей уже стали знакомы отдельные мелодии слитной симфонии океана: она различала, как зубы рыбы-попугая со скрежетом обдирают моллюсков с кораллов, и тихое похрюкивание дельфинов.
Она теперь знала, какой запах и вкус имеют страх, любовь, кровь, гнев. Иногда, проведя день в одолженном русалом мире, она лежала в постели без сна и тосковала оттого, что воздух вокруг был недостаточно плотным, а тихая зимняя ночь казалась ей слишком пресной.
Мисс Карстэрс даже не заметила, как выпал снег, и как потом растаял и сменился дождем, как лужи затем снова замерзли, а ближе к весне земля потеплела и размокла. В кабинете мисс Карстэрс, куда она больше не заглядывала, чернила высохли в чернильнице, а книги и бумаги так и лежали разбросанными по столу, как обломки после кораблекрушения. Плавая вместе с русалом в открытом океане, мисс Карстэрс презирала
землю. Совершая свои прогулки, она уже отправлялась не в болота, а на отмель, забиралась на скользкие от водорослей камни, и стояла, дрожа от ветра и холодных брызг, всматриваясь в волны, разбивающиеся у ее ног. Но большинство дней она проводила в оранжерее, жадно вглядываясь в жемчужные глаза русала.