Сейчас этот парень сидел в соседней комнате, устало прислонившись затылком к стене, и, когда лейтенантик-следователь, одетый, впрочем, по-штатски, в белую курортную рубашонку и светло-кремовые брючки, опускал глаза к бумагам, чтобы отыскать вопросы, в которых он пока ничего не понимал, этот парень с невероятной для сонного лица резкостью бросал взгляды то влево, на зарешеченное окно, то на дверь.
Пусть смотрит, успокоил его майор. Все равно мозгов не хватит додуматься
А если хватит?
Без толку. К тому же мы их слышим, а они нас нет.
Майор милиции Лучников, начальник перевальненского отделения, напоминал запорожского казака, во всяком случае, такого, какими их рисовал Илья Репин. Не хватало только оселедца на макушке, хотя, впрочем, его и без того некуда было бы приделывать. В том месте, где ему полагалось расти, лаковой полировкой блестела лысина. Зато таких усов не было ни у одного героя Репина. Создавалось ощущение, что все волосы, потерянные им на макушке, проросли между носом и верхней губой.
Не наш герой, не местный, с трудом вытягивая воздух из комнаты сквозь густые усищи, проговорил Лучников. И не приморский. Я тех героев тоже всех знаю
Разрешите, товарищ майор? неслышно вошел в комнату пожилой
мужчина.
A-а, химик-алхимик, ну что там у тебя? обрадовался его приходу Лучников.
Отпечатки почти совпадают. В смысле, подозреваемого и те, что остались на подоконнике дома и досках забора. Хотя и много проблем. На отпечатках, что на подоконнике и досках, след сильно смазан
А кровь?
Рано еще! густо покраснел мужчина, и от этого седина на его висках проступила еще четче. К вечеру будут результаты.
У тебя все, химик-алхимик?
Скорее всего, паспорт у него поддельный. Но это, товарищ майор, лишь подозрение. Надо в город паспорт отослать. У них аппаратура лучше.
В городе все лучше. Иди, химик-алхимик.
Санька проводил взглядом маленького, похожего по внешнему виду на колхозного счетовода, мужичка и хотел уж спросить, долго ли тот работает экспертом и можно ли ему доверять, как в фильме на стекле-экране после паузы, вызванной замешательством следователя, раздался интересный вопрос:
Скажите, где вы находились в ночь с понедельника на вторник?
Именно в эту ночь пропал Эразм.
Не помню, вяло огрызнулся парень. А какое это имеет значение?
Сейчас все имеет значение, пофилософствовал следователь.
В какую-такую ночь?
С понедельника на вторник.
A-а, это легко проверить! У меня алиби!
Парень оттолкнулся затылком от стены, и его худощавое, с четко прочерченными линиями скул лицо стало на экране чуть крупнее. Судя по глазам, спокойствие давалось ему все труднее и труднее.
Я был в лагере альпинистов. На высоте двух двести над уровнем моря. Можете запросить ребят. Они там до их пор.
Хорошо. Мы вызовем их на допрос, пообещал следователь.
У него были такие уши, что любой его вопрос вызывал улыбку. Но никто не улыбался. Ни по ту сторону стены, ни по эту. Иногда из комиков получаются неплохие трагики.
А где вы были прошлой ночью? старательно вычитал с бумажки следователь.
Ворот его рубашки посерел от пота.
Башлыков, впервые назвал Саньку по фамилии Лучников, ты мне объясни, как ты его вычислил?
Он стоял у дома Букахи, когда я был у него.
А-а, значит, по физиономии!
Нет, было далеко. Я не мог разглядеть черты лица.
А как же тогда?
По зонту.
Усы Лучникова медленно подвигались влево-вправо, замерли и просвистели вырвавшимся из ноздрей потоком. Судя по звуку, майор милиции мог за раз вогнать в себя весь воздух комнаты. Тогда бы Саньке только и осталось, что потерять сознание. А возможно так и было, раз надсадно гудело что-то в ушах.
Зонт же обычный, черный, все-таки выпустил сомнение из-под усищ Лучников.
Да, черный, вяло согласился Санька. Но он был весь в серых грязных точках. Обычно после дождя, если зонт просох, то он чистенький. А если ты стоял под деревом, то капли смыли с листьев пыль, и она потом обязательно при просыхании оставит серые пятна. С прежнюю, советскую, копейку размером
М-м-да.
Теперь уже сверху вниз и обратно подвигал усами Лучников. Видимо, усы заменяли у него все сразу.
Ну, а предположим, все-таки нашел он довод против Санькиной логики, а предположим, что не он один стоял в тот день под деревом Что ж ты, стал бы всех с грязными зонтами ловить?
Всех бы не стал. К тому же у него была довольно похожая куртка-ветровка. А когда он отошел от кассы и оставил отпечаток подошвы на грязном газоне, я нагнулся и увидел уже знакомый треугольник
В каком смысле?
Точно такой же или примерно такой я видел в огороде у нашей хозяйки. Рядом с забором.
Получается, аж три совпадения?
Да, три.
Штурманский вариант
Что? не понял Санька.
Я до службы в мореходке учился. Штурманское дело у нас было. Так преподаватель а химик-алхимик еще тот был! учил, что надежнее всего место в море определить по трем береговым ориентирам. Два могут ошибку дать. А три никогда!
После этих слов Санька ощутил себя еще мельче, чем до этого. Рассказом о зонтике увеличил, а от воспоминания Лучникова тут же свою значимость уменьшил. Майор оказался еще и бывшим моряком. И все у него выглядело цельным, литым. Даже усы хорошо подходили под образ. А Санька, бросивший службу и ничегошеньки в пении не достигший, самому себе показался хлипким и ни к чему не пригодным.