Пятиминутная беседа с девочкой, и выясняется: она ненавидит «подругу», которая смеется над ней, над ее платьями, а маму назвала тряпичницей.
Еще один пример: ребенок боится спать один в комнате, приходит в отчаяние при мысли о приближающейся ночи.
Почему же ты мне на сказал?
Да именно что сказал.
А мать не обратила внимания; стыдно, такой большой мальчик, а боится вот и вся ее реакция.
Третий пример: плюнул в бонну, вцепился ей в волосы, с трудом оторвали.
А бонна ночью брала его в постель и велела прижиматься, грозилась, что запрет его в сундук, увезет и бросит в реку.
Поразительно одиноким может быть ребенок в своем страдании
Период примирения, затишья. Даже «нервные» дети снова становятся спокойными. Возвращается живость, детская подвижность, гармония жизненных функций. Появляются и уважение к старшим, и послушание, и хорошее настроение, исчезли мучительные вопросы, капризы, шалости. Родители снова довольны. Ребенок внешне ассимилируется в семье и среде, пользуясь относительной свободой, не требует большего, остерегается высказывать свои взгляды, заранее зная, что они будут приняты враждебно. Школа с ее мощными традициями, шумной и эмоциональной жизнью, распорядком, заботами, поражениями и победами, друг-книга делаются содержанием жизни. Факты не оставляют времени на бесплодное ожидание.
Ребенок теперь уже знает. Знает, что не все в мире в порядке, что существует добро и зло, знание и невежество, справедливость и несправедливость, свобода и зависимость. Понимать-то он пока не понимает, да и что ему в конце концов до всего этого. Он со всем соглашается, плывет по течению.
Бог? Надо молиться, в сомнительных случаях молитву подкрепить милостыней, так все делают. Грех? Раскаешься, и бог простит.
Смерть? Что ж, нужно плакать, носить траур, со вздохом вспоминать, так все делают.
Они хотят, чтобы он был образцовым, примерным, веселым, наивным, благодарным родителям, ну что ж, на здоровье.
Пожалуйста, спасибо, извините, мамочка велела кланяться, желают от всего сердца (а не от одной его половины) это так просто, легко, а зато заработаешь похвалу, в покое тебя оставят.
Он знает, к кому, как и с какой просьбой обратиться, как ловко вывернуться из неприятного положения, чем кому угодить, и только смекает, стоит ли
Хорошее душевное самочувствие, физическое благополучие делают его терпимым, склонным к уступкам; родители, по сути дела, добрые, мир, вообще говоря, не плох, жизнь, если не обращать внимания на частности, прекрасна.
Этот этап, который может быть использован родителями, чтобы подготовить себя и ребенка к ожидающим его новым проблемам, является периодом наивного покоя и безмятежного отдыха.
Помогли арсеник или железо, хорошая учительница, коньки, пребывание на даче, исповедь, материнские нравоучения.
Родители и ребенок обманывают себя, что они уже обо всем договорились, что преодолели все трудности, меж тем недалек час, когда не менее важная, чем рост, но наименее всего освоенная современным человеком функция размножения начнет трагически усложнять продолжающуюся функцию развития личности, смущать душу и искушать тело.
Корчак Я. Как любить ребенка // Пер. с полъск. М., 1980. С. 379389
Отрочество и его тревоги
Подростки Сколько тревог переживают матери и педагоги, произнося это слово! Сколько книг написано о таинственной душе подростка, сколько диссертаций об отрочестве стоит на библиотечных полках!
В подростковом возрасте совершаются настолько глубокие изменения в духовной жизни человека, что многие из фактов
его познания, умственного труда, поведения, взаимоотношений с товарищами, эмоционального, эстетического и морального развития кажутся воспитателю непостижимыми и таинственными. Опытные педагоги нередко жалуются: трудно работать с подростками что-то таинственное, непонятное происходит с ними.
В третьем-четвертом классах мальчик лучшего не нужно: спокойный, уравновешенный, внимательный, предупредительный, чуткий, способный переживать высокие, благородные чувства, доступные человеку в этом возрасте; а уже в пятом, особенно в шестом-седьмом классах кажется, это уже не он: своевольный, невыдержанный, нередко грубый и дерзкий, болезненно самолюбивый, нетерпимый как к требованиям учителя, так и к слабостям товарищей, резкий и прямолинейный в суждениях об окружающем мире, особенно о поведении старших.
Порой в глаза бросается вот что: чувства, которые волнуют душу в детстве, со временем будто совсем не могут овладеть ею. Если прежде, бывало, горе близкого или незнакомого человека вызывало в детском сердце глубокие переживания, то подросток иногда может остаться глухим к человеческому горю.
Подросток в отличие от ребенка начинает обобщать как добро, так и зло; в отдельных фактах он видит правило, закономерность; и от того, какие мысли, настроения порождает в его душе увиденное, зависят его убеждения, взгляды на мир, мысли о людях. Да, годы отрочества и отличаются от детства тем, что человек в этом возрасте видит, чувствует, переживает не так, как видел, чувствовал и переживал в детские годы.
В дневнике наблюдений над трудными подростками тоже странные вещи. Это не регистрация поступков. Это мир, каким его видят подростки. Я представлял себя на месте этих мальчиков и девочек, смотрел на мир их глазами. На каждом шагу видел удивительные, порой непонятные вещи, которые вызывали удивление, нередко гнев, возмущение. Подросток видит то, чего еще не видит ребенок; он же видит то, что часто уже не видит, вернее, не замечает взрослый, потому что многие вещи становятся для него более чем привычными. Видение мира у подростка единственное в своем роде, уникальное, неповторимое состояние человека, которое мы, взрослые, часто совсем не понимаем, мимо которого проходим невозмутимо.