Выделяя каждый раз учебную задачу на примере только что усвоенного материала, мы способствуем тому, чтобы ребенок научился сам видеть ее и в новом материале, и в том, который еще только подлежит усвоению.
Как правило, ребята болезненно переживают свои неудачи, пытаются сами понять их причины и жадно тянутся ко всякой помощи, которая может вывести их из тупика
Итак, мы видим, что работа над рационализацией учебной деятельности, а если говорить шире, рационализацией умственного труда вообще, должна начинаться с момента, когда ученик пошел в школу, и в той или иной форме продолжаться все время, пока человек занят умственной работой Способность ребенка самому находить новые приемы приобретения знаний и выработки умения действовать в уме является показателем возможности его развития в будущем. Тот школьник,
познанию.
Что же произошло с Петей, какие человеческие отношения не коснулись его мозга? Отец и мать на работе, сына они поручили бабушке. Это был добрый человек, но забота ее ограничивалась удовлетворением инстинктивных потребностей ребенка: своевременно накормить, положить спать, выкупать, переодеть. Бабушка ничего не рассказывала и не показывала ему она плохо видела. Петя лишен был и общества детей. Ребенок был предоставлен самому себе. Его глаза видели много прекрасного, интересного: по стволу дерева прыгал дятел, дружно работали осы, иногда на ветки яблони садилась красивая птичка иволга, в синем небе пел жаворонок. Тысячи картин проплывали мимо, но ничего не оставляли в сознании. Мальчику было почти уже два с половиной года, а он не знал названий многих вещей, окружавших его.
Пришла осень, наступила зима мир Пети стал еще уже: большую теплую комнату устлали коврами, сколько хочешь ходи, ползай, бегай, не натолкнешься ни на что жесткое, не ударишься. С утра до вечера неусыпный заботливый надзор бабушки, обильное и сытное питание, игрушки, которые ребенок почему-то сразу же ломал. Пяти лет Петю стали пускать к ребятам на улицу. Но происходили странные на первый взгляд явления. Петя не понимал, что такое игра. Не найдя никого из спрятавшихся детей, мальчик падал на траву и ревел. Если же находил кого-нибудь, хватал за волосы и бил кулаками.
Дети перестали принимать его в игру, он не особенно огорчался, садился где-нибудь под кустиком, выламывал ветку, бил по земле. Или находил другие занятия. С удивлением ребята заметили, что Петя уже почти шестилетний мальчик не может считать до пяти.
Вот что произошло с Петей. Он жил «растительной жизнью». Но и умственно отсталым его считать нельзя он абсолютно нормальный, и ослабление в его умственном развитии поймет лишь тот, кто знает, что происходит в детской головке, как рождается мысль, как укрепляется и развивается память.
Если, к счастью, Петя попадет к умному, знающему детскую психику педагогу, дело пойдет совсем по-другому. Начальные классы у такого педагога станут для Пети школой мышления. Учитель каждый день идет с ребятами в поле, в лес, на берег реки. Он как бы открывает перед ними истоки явлений природы, он будит дремлющий мозг, и дети начинают думать. У них появляется множество вопросов, постепенно развивается, крепнет детское стремление к познанию.
Параллельно с уроками, где учатся все дети, занятия с трудными детьми надо проводить в течение одного трех лет. Умственное развитие трудного ребенка постепенно выравнивается. Самое главное здесь, чтобы ребенок никогда не чувствовал своей обреченности, своей неполноценности.
Глубоко ошибаются учителя и руководители школ, считающие, что подтянуть трудного ученика можно, заставив его выучить определенный объем материала. Не заставлять сидеть как можно больше над книгой, а воспитывать разум, развивать мозг, укреплять умственные способности ребенка, учить мыслить об этом никогда нельзя забывать ни родителям, ни учителям. Особенно важно, чтобы умный, знающий воспитатель был у тех детей, которые с утра до ночи находятся в детском саду.
Разговор о трудных детях большой и нелегкий. По существу, это одна из самых сложных проблем воспитания, проблема, за равнодушное отношение к которой приходится расплачиваться дорогой ценой.
Сухомлинский В. А. Трудные дети // Избр. пед. сон.: В 3 т. Т. 3. М., 1981. С. 451455
О захватывающей дружбе Малыша с Карлсоном, живущим на крыше, ты уже знал. В течение двух-трех недель, пока мы читали тебе книгу о них, ты жил жизнью Малыша и мечтал иметь друга с пропеллером. Ты готов был верить, что Карлсон действительно существует, он живой человечек.
В семье в твои обязанности входило открывать наш почтовый ящик и доставать оттуда письма и газеты. На этот раз твое внимание привлек необычный конверт, разукрашенный в красный и желтый цвета. С его лицевой стороны на тебя смотрел веселый человечек с пропеллером на спине. На конверте крупным и нескладным почерком было написано: «Паате. Секретно! Секретно! Секретно! Карлсон с крыши».
Дома была только бабушка, и это облегчило твое положение: ты положил газеты на обычное место и со своим письмом от Карлсона залез под письменный стол.