Студентам разрешалось рассматривать гербарии и коллекции, многочисленные издания трудов Линнея, книги других авторов в его богатейшей библиотеке, даже рукописи.
Заветной мечтой князя ботаников было видеть среди «апостолов» своего единственного сына. Нежно и заботливо он готовил его к занятиям ботаникой.
Поздним вечером в халате, с небольшой меховой шапочкой на голове парики давно в моде, но дома без них свободней! Линней ходит по своей комнате, окидывая взглядом портреты виднейших ботаников, развешанные по стенам.
Вот Рудбек-старший, вот сын его, а здесь Олаф Цельзий На память приходят былые страдания ради флоры. Нет, сыну он обеспечит дорогу. Мальчик даровит это несомненно, и никому не удастся помешать развитию его наклонностей. Слишком хорошо помнит старый ученый, сколько он сам перенес за то, что любил растения, милые растения. Он с радостью видит, что они милы и сердцу сына, сам ведет его в сад, показывает, называет растения.
Только по-латыни, дорогой сын! Наука говорит языком богов. Линней хочет, чтобы его наследник знал латинский язык, на котором исключительно писались научные произведения, в совершенстве.
Я приложу все усилия, чтобы он стал ботаником.
Когда юноше исполнилось восемнадцать лет, отец добился учреждения должности демонстратора в Ботаническом саду и представил сына в качестве кандидата.
Он будет вести переписку с заграничными учеными под моим руководством, вести занятия со студентами и наблюдать за порядком в музее. Оплата? Когда господин казначей изыщет средства, тогда речь и пойдет о вознаграждении.
Для Линнея-старшего важно было втянуть сына в университет, поставить его перед необходимостью систематически работать в области ботаники. Вот за этим отец следил неусыпно: лучшие учителя, книги, гербарии и, главное, сам Линней-старший обеспечивают образование и воспитание молодого человека.
И он был очень образованным человеком, очень добросовестным тружеником. Все, что написал отец, он знал в совершенстве, но современники говорили, что «его, конечно, нельзя было сравнить с его великим отцом».
Молодой Линней был принят в университет в 1759 году, а в 1763 году получил звание профессора, но с окладом демонстратора, который был ему назначен только теперь впервые четыре года он трудился без оплаты.
В двадцать один год профессор! Как долго и с каким трудом добивался этого звания когда-то его отец, который постарался обеспечить им сына заранее. Такая уступка знаменитому отцу в пользу сына далеко не всем нравилась в университете. Она возбуждала и зависть, и вражду, но слишком был велик авторитет Линнея, чтобы шепот недовольных мог сыграть какую-либо роль. Да и добросовестность, знания молодого человека были неоспоримы.
Письма в Россию
Ученые обменивались книгами, растениями,
сообщали друг другу научные новости, советовались по научным вопросам, просили друг у друга разъяснения некоторых мест в опубликованных произведениях. В письмах ученые обменивались мнениями о новых книгах, сообщали, какие труды должны появиться в печати, кто над какими вопросами работает.
Линней вел переписку со многими петербургскими ботаниками и очень дорожил ею по ряду причин. Его привлекали труды русских ботаников, которые он высоко оценивал: «В Российской империи больше найдено незнаемых трав через десять лет, нежели во всем свете через половину века».
Большой интерес вызывал у него музей Академии наук, хотя он знал его только по каталогу. «Сколько бы раз я ни просматривал Каталог Императорского музея, я всегда сожалею, что не позаботился посетить Петербург, когда был моложе, и увидеть поразительное собрание естественных предметов, в котором столько птиц, четвероногих, насекомых, раковин, никем не описанных и не зарисованных. Хорошо было бы, если бы кто-нибудь из ваших академиков взял на себя труд ежегодно издавать рисунки и описания наиболее редких животных. Это так важно в наше время, когда все с таким рвением, словно наперебой, стараются объяснить явления природы», читаем в письме от 1755 года.
В так называемой Кунсткамере Петербургской Академии наук хранились богатые коллекции сибирских растений, собранных профессором И. Гмелиным, который, по лестному отзыву Линнея, один открыл столько новых видов, сколько другие ботаники вместе. Здесь собирали коллекции животных, материалы, характеризующие быт и хозяйство населения сибирских областей. В семидесятых годах XVIII века ни один музей в Европе не мог похвалиться таким множеством редкостей, вывезенных из азиатских стран, как Кунсткамера: растения, животные, одежда, самодельное оружие, предметы культа, посуда, лодки, сани.
Родина наша занимает одну шестую всей земной поверхности с огромным разнообразием природных условий от вечных льдов до знойных пустынь, с богатейшим растительным и животным миром. Все это неизбежно должно было привлекать внимание ученых других стран к тому, что делалось у нас по изучению естественных сокровищ. Понятно, что и Линней, работая над новыми изданиями «Системы природы», над «Видами растений» и другими произведениями, очень интересовался новостями русской науки. Для него было важным узнать, какие растения произрастают в России и какими особенностями обладают виды общих с Швецией растений.