Он спускался сам в это подземное «царство Плутона» и видел на дне его и по сторонам неровные зубцы горной породы. Отсюда снизу пропасть казалась еще мрачнее и страшнее. Со дна медленно ползли вверх чаны, груженные кусками руды, а навстречу им возвращались пустые. На краях чанов стояли рабочие, спускаясь в рудники и подымаясь кверху. То в одной, то в другой яме раздавался звук взрыва с продолжительным эхом. Потом, после нескольких минут тишины, слышался грохот падающих кусков.
Зимой многие рудники не работали из-за образовавшегося в них льда. Тогда плавили руду, добытую летом.
Линнеус съездил в Фалун, где осмотрел медные копи.
В полутора километрах от города начинается огромная каменная пустыня. Ни деревца, ни травки, ни цветка. «Вся она на несколько верст кругом закопчена, заржавлена, выжжена ядовитыми испарениями меди, так описывают эти рудники. Куда ни взглянешь, везде, на громадном пространстве черно-бурые горы шлаков и камней, выброшенных из недр земли. Отовсюду поднимаются черные трубы заводов, которые в рабочие дни обращают эту мрачную каменистую пустыню в дымящийся кромешный ад. Если стоять на площадке у дома заводского управления, то у ног ваших окажется необъятно широкая пропасть, которая и есть главное вместилище фалунских рудников. На дне этого исполинского оврага виднеется бесконечное число колес, блоков, канатов, колодцев, осыпей, бревенчатых срубов, целая сеть перекрещивающихся деревянных мостков, по которым возят тачки с рудой, деревянных лестниц, чтобы лазать вверх и вниз; в отвесных стенах зияют черные пасти туннелей, пробитых во всех направлениях к медным жилам. Огромные бадьи, вмещающие в себе каждая по целому возу руды, поднимаются и опускаются на блоках с глубокого дна пропасти; по берегам ее подъемные машины вытягивают эти бадьи с рудой, которую и везут к заводам»
Эти рудники показались Линнеусу много интереснее, чем в Даларне. Разработка меди под Фалуном началась чуть ли не с XIII столетия и быстро получила громкую известность как обширная и богатейшая в свете.
«Здесь
можно изучить всю историю горного дела в стране», решил Линнеус. Он осмотрел полуразрушенные старинные плавильные печи и заброшенные туннели. «Надо показать все это студентам», думал он, собирая образцы руды и шлака для своих упсальских коллекций.
В Упсале он устроил у себя в квартире настоящий музей и охотно приглашал посмотреть его любимое детище. При входе посетитель останавливался в удивлении перед спускавшимися с потолка птичьими крыльями. В углу большое дерево, на ветвях которого расположилось около тридцати пород домашних птиц.
На стене висели предметы лапландской одежды. Гербарии шведских растений, более трех тысяч видов, коллекции шведских насекомых, более тысячи видов, камней. Две стены заняты медицинскими книгами, физическими и химическими приборами, большими кусками горных пород. Все экспонаты размещены по системе самого хозяина новой! Владелец музея заканчивал в это время обработку гербария лапландских растений.
Все это очень радовало бы Линнеуса, если бы не постоянная забота, что много времени уходит на занятия со студентами и так мало его остается на ботанику. Крайне заботила и общая неопределенность его положения: он преподает студентам, а у него нет докторской степени!
«В любую минуту меня выгонят из преподавателей. Розен не успокоится, пока не добьется моего изгнания. Все едут в Лейден или Гардевик в Голландию, защищают диссертацию и получают ученую степень, а что могу сделать я без денег». Мрачные думы не давали покоя. Напрасно утешал его старый Рудбек, предсказывая блестящее будущее в науке.
Он устал от этих тревог из-за куска хлеба, от невозможности полностью отдаться изучению растений, от злого шепота за его спиной впрочем, уже и не за спиной!
Здесь не предвидится никакой возможности напечатать ботанические рукописи, подготовку которых он заканчивал. Продолжение работы о лапландской флоре Королевское общество до сих пор не напечатало.
Между тем Розен поставил вопрос о незаконности чтения лекций Линнеусом официально перед советом медицинского факультета. К тому же подкрепил это и неофициально. Он был женат на племяннице главного руководителя университета. Происками и хитростью Розен внушил ему мысль, что нет смысла держать в университете преподавателя без докторской степени.
Безмерно огорченный Линнеус обратился в Лунд: там открылась вакансия помощника профессора. И тут Розен вмешался и расстроил дело, воспользовавшись знакомством с начальством университета. Постоянные переходы от надежды к отчаянию совсем выбили у Линнеуса почву из-под ног.
Отказ в Лунде, запрещение читать лекции в Упсале, опять без хлеба и все это из-за Розена. Он виновник всех его несчастий, он низкий человек, не побрезговавший никакими средствами. Порядочные люди ему руки не подадут. Линнеус кричал, не обращая внимания на возражения Розена, топал ногами, стучал по столу кулаком. Высказал Розену все, что он о нем думал, не стесняясь в выражениях, этому проныре, интригану!.. Он уйдет, уйдет из Упсалы, но Розен сделал подлость, и он Линнеус говорит ему это в лицо!