Они сплетаются между собой ветвями и дают сильную тень. Чтобы выбраться к свету, нужно вырасти метров на шесть, а то и на восемь. Вот в эти-то кошмарные условия и попал кендырь. Только не американский, с плантаций, а наш, дикий, кендырь сибирский.
В тугаях он растет испокон веку. Пробиваясь к свету сквозь переплет ветвей, он вытягивается в тонкий шнур, как телефонный провод. Листьев на стебле почти совсем нет. Удержаться стоймя восьмиметровому стеблю невозможно, если бы не поддержка соседей лоха и облепихи.
Облепиха для кендыря незаменимый сосед еще и по другой причине. Когда кендыревый молодняк появится на берегу возле реки, его легко вытопчет скот, если нет рядом колючих облепиховых кустов. Под защитой колючек кендырь выживает. А взрослые стебли его, выбравшись к свету, развешивают метелки красных душистых цветков. Они напоминают своим видом олеандр. И не случайно многие ботаники зовут его олеандром сибирским. А местные жители красным бурьяном. И вполне справедливо, потому что, вырвавшись из тугайных тисков, наш дикий олеандр начинает вести себя как самый обычный бурьян. Скажем, как иван-чай или чертополох.
Когда отцветут душистые цветки, их место занимают длинные, как стручки, коробочки с мелкими семенами. В одном грамме четыре тысячи штук. Они в тысячу раз мельче, чем подсолнуховое семячко. Но волоски-парашютики на семенах длиннейшие по полсантиметра. Ветер уносит их так далеко, что даже поверить трудно: за сотни километров.
Многим памятна история проникновения кендыря в Голодную степь. До орошения там никто и не слыхал о красном бурьяне. Когда провели оросительные каналы, прокопали арыки, по их берегам расселился красный бурьян. Семена его прилетели за многие десятки километров. Они падали в воду. Волоски намокали и тянули семена на дно. Весной они вырастали в новые красноцветные стебли с листьями, как у настоящего олеандра: ланцетовидными, темно-зелеными сверху и сизыми с изнанки. Масса кендыря оказалась столь велика, что местный кооператив предлагал заготовить несколько тысяч тонн.
Только холод сдерживает порыв красноцветного растения. Выше 55-го градуса северной широты у нас он не растет.
Жестокий ваточник
В конце прошлого века обнаружили в ваточнике каучук. Думали: будет свой каучук в умеренной зоне. У ваточника каучук не только в млечниках. Он и в листьях. В 1875 году попытались наладить производство в Америке, в двадцатых годах текущего века у нас. И снова ваточник не выдержал конкуренции. Тогда попытались выжимать из семян масло. Отличное масло, мыло из него превосходное. Но в семечках подсолнуха масла в пять раз больше.
И стал ваточник сорняком. Чаще всего появляется на огородах. Правда, у нас только на юге на Украине или на Кавказе. Зато здесь живет привольно. Семена его летят далеко. Да и корневых отпрысков растение дает предостаточно. Крупные двухметровые стебли несут широкие овальные листья. Не зря же его называют огородным фикусом. Наверху, на ветвистом стебле, полушария соцветий из грязно-розовых цветков. Крупных и душистых.
Может быть, ваточник давно бы изгнали с огородов, если бы не пчеловоды. Они-то и заметили, что никому не нужный ваточник дает обильный нектар. И взяли пришельца под свою опеку. Мед ваточник действительно дает неплохой.
Но с тех пор, как пчелы стали посещать розовые цветки огородного фикуса, их семьи начали терпеть урон. То одну, то другую пчелу находили прикованной к розовым цветкам. Некоторые еще были живы и пытались вырваться. Но их лапки крепко защемил капкан ваточникового цветка. Другие уже не подавали признаков жизни. А тут еще заметили на лапках пчел нечто вроде мелких грибков. Несомненно, что и здесь виною был ваточник.
о ценности ваточника как медоноса разделились. Одни по-прежнему благоволили к нему. Другие предлагали крутые меры: изгнать с огородов и вообще уничтожить.
Обвинение имело веские основания. Вся беда в том, что цветок ваточника устроен очень сложно. Сложнее, чем в семействе кутровых. В стремлении обеспечить надежность опыления природа несколько перестаралась и переусложнила конструкцию цветочных частей. Комочки пыльцы у ваточника прикреплены к особому тельцу, транслятору (передатчику). Транслятор имеет щипчики, которыми цепляется за лапки насекомых так же, как мы прищепками цепляем на веревку выстиранное белье.
Когда пчела перенесет транслятор (это его принимали за грибок!) с комочками пыльцы на другой цветок, он должен попасть в щель принимающей камеры рыльца пестика. Если там есть уже другие трансляторы лапка застревает. Пчела в поисках опоры цепляется за другой цветок, и там увязает вторая лапка. Иногда бедная жертва в отчаянии дотягивается до третьего цветка, и еще одна лапка попадает в капкан. Так бесславно гибнет насекомое. Или жертвует лапкой. Австрийский ботаник К. Шпренгель находил в цветках много мушиных ног.
Еще в начале нашего века французские ученые Бонье и Лайанс советовали пчеловодам выкашивать огородный фикус ради спасения пчелиных жизней. Но ведь столько нектара! Жалко терять. Одни выкашивали. Другие нет. А гордиев узел, как любил говорить Шпренгель, так и не удавалось развязать.