Маришка, пытаюсь собраться. Её из садика надо забрать, если я не вернусь к этому времени.
Я схожу. Только воспитателю позвони и скажи, что подруга за дочкой придёт.
Хорошо.
Хватаю сумочку, набрасываю пальто и бегу к такси. Меня колотит. Я не понимаю, что делать. Страх волнами накатывает, не позволяя мыслить здраво. Кажется, что и сердце трещинами пошло.
Влетаю в приёмное отделение, чуть не сбив какую-то девушку.
Даронин Роман. Мне звонили. Я жена, чеканю каждое слово.
Да, минутку, медсестра уходит. Ещё идёт операция. Ваш муж в тяжёлом состоянии. Присаживайтесь.
Я падаю на скамью, ощущая, как слёзы катятся по щекам. Сейчас все обиды и ужасные слова, сказанные Ромой, забываются. Я боюсь, что потеряю его. У нас ведь могло всё наладиться. У каждой семейной пары бывают кризисы. Мы преодолели бы его.
Юлия Григорьевна?
Поднимаю заплаканное лицо.
Операция закончилась. Ваш муж пока что находится в критическом состоянии, но шансы есть. Но даже если он выживет, останется инвалидом, звучит жестокий приговор из уст врача. Позвоночник сильно повреждён. Вашему мужу только чудо может помочь. И ещё. Он сел за руль в нетрезвом состоянии, и я обязан сообщить данный факт в органы. Вам придётся объясняться с полицией. Хорошо, что ваш муж никого не убил. Но пострадавшие есть. Это очень серьёзно, Юлия Григорьевна.
Мой мир разбивается в этот момент на миллион осколков и каждый из них впивается в тело, причиняя невыносимую боль.
Глава 10
ЮлияАд существует! Я теперь это точно знаю. И никакой он не подземный с кипящими котлами и чертями. В нём не сдирают кожу и не замораживают плоть.
Все ужасы происходят с тобой на земле. Они подкрадываются незаметно, пожирая душу. Никаких чертей, а только бесконечные уколы, капельницы, судна и непонимание, как дальше жить.
Для того чтобы спасти Рому хотя бы от уголовного преследования, я сняла с нашего совместного счёта все деньги и раздала пострадавшим, упрашивая не подавать заявление. Всё равно он уже никогда больше не сядет за руль, и ситуация точно не повторится. Для общества он стал безопасным и совершенно этому самому обществу ненужным
Травма позвоночника в поясничном и шейном отделе. Диагноз, конечно же, более заковыристый, со множеством непонятных обычному человеку медицинских терминов. Если перевести его на простой язык, то пострадавший в таком состоянии является практически овощем. Тело парализовано до самой головы. И на самом деле, я не знаю, что может быть ужаснее этого.
Приходится продать браслет, чтобы оплатить кучу обследований и консультацию зарубежных специалистов. Все солидарны во мнении Роману нельзя помочь.
Через несколько месяцев его выписывают из больницы, перенося мой Ад в наше с мужем некогда счастливое гнёздышко.
Надо поесть, сижу уже сорок минут возле его кровати, пытаясь впихнуть хотя бы ложку супа.
Я сказал, что не буду. Дай мне подохнуть, наконец! Отцепись!
В который раз начинаю плакать. Сейчас в полной мере понимаю фразу: «Когда в семье болеет один, то с ним болеют все». Я сама сильно похудела, напоминая лишь тень себя прежней.
Мамочка приехала, чтобы помогать, потому что я не могла себе позволить неотрывно находиться рядом с постелью мужа. Нам надо было на что-то жить, да и лекарства покупать. А деньги, вырученные с браслета, таяли на глазах.
Как в человеке может содержаться столько слёз? Мне казалось, что я должна была уже все выплакать, но они откуда-то всё равно брались. Я ревела каждую ночь, а каждое утро собиралась и шла на работу. И теперь мне было непонятно, люблю я Рому, или это чувство вины говорит во мне. Он изменился ещё до аварии, а сейчас стал совершенно невыносимым. Я понимала, что ощущать себя растением: зависимым, беспомощным
это ужасно. Иногда даже малодушно спрашивала, зачем господь оставил Роме жизнь, заставляя так страдать.
У мужа начались страшные фантомные боли. Он кричал по нескольку часов, не давая спать половине подъезда. На меня косо смотрели. Не упрекали, но всё равно я испытывала чувство вины. Маришка стала нервной, у неё началась одышка. Пришлось записать дочку к неврологу и психологу.
Если это не ад, то что тогда?
Стою на кухне, размешивая в кастрюльке манную кашу. Сейчас мне снова предстоит пытка с кормлением мужа. Тупо утыкаюсь взглядом в телевизор. Там идёт репортаж о какой-то клинике.
Сегодня учёные объявили о прорыве. По их словам, теперь они смогут вылечить любую травму позвоночника. Медики-учёные разработали специальный чип
Дальше я не слушаю.
Юля! мама залетает на кухню. Что такое?!
Понимаю, что уронила кастрюльку с кашей на пол.
Клиника, шепчу. Она принадлежит Громову. Там смогут помочь Роме. Они изобрели какую-то технологию, излечивающую любую травму позвоночника, тараторю сбивчиво.
Хватаю трясущимися руками телефон и набираю ненавистный номер. Когда-то я поклялась, что ни за что больше не позвоню ему. Воистину, не зарекайтесь, иначе жизнь вас ткнёт носом в собственные клятвы.
Но до Громова дозвониться не удаётся. Я мечусь по квартире как безумная. Почему он не отвечает? Наверняка ведь знает, что это мой номер!