Мы улыбнулись друг другу; нам было очень хорошо и уютно вместе.
Дэнни, но ты ведь уже был женат. И должен, по идее, знать все ходы.
Скорее только некоторые. К тому же за то время, что был женат, я только и успел понять, что мне это нравится. Но как раз тут-то все и закончилось.
Дэнни, ты умный и добрый, так растолкуй мне, пожалуйста. Почему у всяких уродов всё всегда получается? И почему хорошие люди зачастую страдают? Вот уж кто не заслуживал потерять жену, так это ты.
Все гораздо сложнее, Каллен, тихо и печально отозвался он. Иногда и хэппи-энд случается.
Да ну? Может, и случается но очень редко. Торта еще хочешь? Пожалуйста, скажи «да».
Конечно.
«Одну особу» звали Дрю Конрад. Ничего ж себе женское имечко. Но она работала фотомоделью, и это многое объясняло, по крайней мере для меня. Последнее время все мои знакомые мужчины переключились на фотомоделей. Мое определение фотомодели? В голове ни бум-бум, зато зубки хорошие.
Чем она занимается в Италии, кроме позирования?
А что, Каллен, тебе не нравятся фотомодели? Почему бы, кстати, самой не попробовать? Зарабатывала бы уж точно побольше, чем в этом своем журнале. Данные-то все налицо!
Согласна, налицо, но я очень нервничаю, когда меня разглядывают. К тому же мне как-то не хочется всю жизнь позировать на капоте автомобиля в фиолетовых трусиках. Только посмотрите, парни, всё это может быть ваше, если купите новый «фиат»!
Какая залепуха. Я, конечно, не идеал, но залепухи бегу как огня. А фотомодели без этого шагу не ступить. Ой, прости, что так наезжаю на твою Дрю Конрад. Ну и какая она из себя?
Высокая брюнетка. Мы встретились на вечеринке в Милане.
И?
И ну, в постели всё путем.
И?
Я впервые задалась вопросом, каков Дэнни в постели. По-моему, он догадался, с чего это я уставилась на него так сосредоточенно, потому что отвел глаза и заерзал на стуле.
Секс мне нравился. Еще мне нравилось мое алоэ в горшке и «Международная блинная». Хотя весь мой опыт интимного общения почему-то ассоциировался у меня с каким-нибудь новым киношедевром, от которого все без ума. Ты усаживаешься в зале, рассчитывая, надеясь, что это действительно будет о-го-го. Но вот на экране надпись: «Конец фильма» и ты выходишь из кинотеатра, моргая от внезапного света, устало и немного разочарованно, недоумевая, из-за чего весь сыр-бор.
Лично моя постельная биография складывалась из эпизодов, грубо говоря, «кроличьих» и «вымогательских». Секса по-кроличьи с угарным энтузиазмом, предсказуемостью и неоригинальностью я накушалась очень быстро и воротила нос при первых же знакомых флюидах.
Что до вымогателей, то полку их лишь прибывало: марш в койку, а не то я впаду в депрессию до конца жизни по крайней мере до утра. У Петера это выходило особенно убедительно, и каждый раз я ничего не могла с собой поделать.
Так вот, оценивая Дэнни по этой мерке, я понимала, что едва ли мне представится повод обвинить его в «кроличьем» или «вымогательском» подходе; но даже при самых теплых чувствах к нему определенные сомнения у меня оставались.
Каллен, я что-нибудь не то сказал?
Да нет, ерунда. Просто я думала о сексе.
Он улыбнулся одними глазами и подмигнул в жизни не видела такого обаятельного подмигивания.
Каллен, окажись я с тобой в постели просто растерялся бы. И знаешь почему? Я бы на тебя все глаза проглядел, ни на что большее меня бы уже не хватило.
Сказано это было с таким юмором и теплотой, что мне тут же захотелось встать и обнять его, крепко-крепко. Так я и сделала. Он тоже обнял меня, и я глазом не успела моргнуть, как уже ревела в три ручья.
Я не хочу плакать, но ничего не могу с собой поделать.
Он покрепче сжал меня и стал гладить по затылку. Это было замечательное ощущение. И пахло от Дэнни очень по-мужски зноем, одеколоном, потом, летней землей. Такой аромат навевает уют и тепло, суля на секунду-другую спасение от клацающих челюстей крокодила по имени жизнь.
Не поймите меня неправильно: аромат там или что, но с большинством мужчин обниматься это все равно что припадать к надгробию; или же облапит, как шимпанзе. Мужчины либо «позволяют» вам обнимать их, либо норовят превратить это самое приятное из занятий в оргию.
Но не Дэнни Джеймс. Его ладони струились по моей спине невинными ручейками, и мне хотелось, чтобы те никогда не иссякли. Руки это чудо; в них могут исчезать монеты, а еще они умеют разглаживать складки печали в мятых душах.
Калли, ты плачешь, потому что тебе со мной грустно?
Я улыбнулась и уткнулась носом в его грудь. Его речь, руки на моей спине, само его присутствие такое чувство, словно кто-то открыл люк у меня на макушке и влил туда теплого молока, заполнив все тело до самой последней клеточки, насытив силой, витаминами, белизной.
Так я ему и сказала. Он хохотнул:
Чем-чем, а стаканом молока меня еще не называли.
Минут через сорок он ощутил наконец разницу в часовых поясах и начал зевать. Я направила его в ванную и сказала, что, когда он там закончит, ему уже будет постелено на диване, чтобы сразу мог лечь. Через несколько минут он пришлепал в гостиную в тапочках и симпатичной фланелевой пижаме размером с индейский вигвам.