Я постоял возле дверей, сделал несколько глубоких вдохов, собираясь с духом. Ещё ни разу мне не доводилось совершать побеги из тюрьмы. Опыт в таких случаях имеет большой положительный момент. Но чего нет, того нет. Я толкнул дверь, поднялся по лестнице, выглянул в вестибюль. Народу много. Большинство стоит перед окном дежурного, двое бойцов застыли у выхода. Это типа швейцары, сам так год отстоял в армии. На лица, как правило, не смотришь, считаешь секунды, ждёшь смены.
Несколько человек обсуждали что-то, сбившись в кружок. Я прошёл мимо них, мимо швейцаров. Запоздало подумал, что можно было одолжить одёжку у контролёров, замаскироваться, по физическим параметрам мы не далеко ушли друг от друга. Но тут же отбросил эту идею. Сейчас я банальный загонщик, пару-тройку таких же разноцветных мелькнули на улице перед глазами. Никто не обращал на них внимания. А вот на бойцов в форме поглядывали. Не зная местных правил можно легко совершить ошибку, обман раскроется и план рухнет.
Я вышел на аллею с плакатами. Зевнул, делая вид, что никуда не тороплюсь, и медленно двинулся к КПП. Идти метров пятьсот. Свернуть бы на параллельную дорожку, затеряться среди подстриженных кустов акации, но возникло понимание, что там пройти будет сложнее. На периферии зрения расплылось единое красное кольцо. Я шёл, а оно сдвигалось то влево, то вправо, но к центру щупальца свои не протягивало.
Напротив столовой собралась группа бойцов. Командира я узнал: тот самый командир звена Шварц. Он стоял боком к аллее, проверял внешний вид подчинённых. Краснота расширилась, сердце забилось короткими частыми рывками. Я прибавил шаг, краснота сместилась за спину.
До КПП оставалась сотня метров. Возле раскрытых ворот формировался караван из тентованных электроплатформ и двух лёгких броневиков. Опасности с этой стороны не было вообще. Разнорабочие грузили тару, закатили несколько пустых бочек.
У стены стоял боец, опираясь на трёхлинейку как на костыль.
Когда отправляетесь? спросил я.
Как прикажут, так и отправимся. Тебе что за дело?
Хочу с вами.
Хотеть не вредно. У нас все желания оформляются через дежурного. Иди к нему. Если выпишет пропуск, лезь на первую платформу. В ней тряпьё старое, поедешь как на перине.
Понятно. А такого шустренького с выпученными глазами
не видел?
Здесь где-то.
Значит, Грызун не уехал. Ну ещё бы, баночка-то с заветными каратами у меня, да и порошок вряд ли ему позволили взять.
Я зашёл на КПП. Сразу справа комнатка дежурного. Молоденький звеньевой с наивным взглядом голубых глаз, шахматная доска на столе.
Привет. Как дела? Мне бы пропуск на выезд.
Уже выписал, улыбнулся дежурный.
В затылок упёрся ствол пистолета.
Тихо, Дон, тихо, голос до мельчайших ноток отчётливо знакомый. Женский. Всё хорошо, родной. Ручонки назад протяни. Медленно!
Каждая мышца напряглась, мысль заработала холодно. Меня ждали. С первой секунды побега редбули отслеживали каждый мой шаг, просчитали, что я сделаю с охраной, куда направлюсь. А интуиция в очередной раз промолчала. Я слишком сильно стал ей доверять, а она раз за разом подводит. Цирк какой-то
Я подался вперёд. Каковы мои шансы увернуться от пули? Действие нанограндов ещё не закончилось, реакция вполне соответствующая. Попробовать уйти с линии атаки, заблокировать вооружённую руку противника и если он настолько туп, как я о нём, вернее, о ней, думаю, завладеть оружием, перестрелять всех на КПП, захватить платформу и свалить. И да, не забыть забрать плащ, уж очень он мне нравится.
Не шали! Руки, говорю, назад! У меня нет приказа брать тебя живым. Дёрнешься, спущу курок.
Всё, всё, начальница. Сдаюсь.
Я послушно завёл руки за спину, на запястьях щёлкнули браслеты, на лодыжках застегнули кандалы. Теперь точно не сбежать, скован по рукам и ногам. Дежурный с размаху влепил мне ладонью по губам. Голова мотнулась, во рту возник тревожащий вкус крови. Злоба встрепенулась, мне потребовалось усилие над собой, чтобы не рвануться и не вцепиться зубами в глотку этого голубоглазого сосунка. Взгляд приковала пульсирующая жилка на шее. Я смогу её разгрызть
Всё тот же голос за спиной попросил:
Добавь ещё.
Дежурный добавил.
Вторая пощёчина вернула спокойствие. Тело расслабилось. Сейчас я ничего не добьюсь, только впустую потрачу нервы и наногранды. Сберегу их на чёрный день.
Повернувшись, я увидел строгое и по-прежнему милое лицо штаб-звеньевой. Глаза чуть подведены, ярко-красная помада, тонкий слой пудры.
Привет, Танюш, давно не виделись.
Голикова промокнула платком мои разбитые губы, застегнула верхнюю пуговицу на рубашке, хорошо хоть в гроб лечь не предложила.
Молодец, умеешь контролировать себя. Давно колешься?
Ты про наногранды?
Нет, про берёзовый сок.
Я бы хлебнул.
Сейчас тебе Наталья Аркадьевна накатит целый стакан. Идём.
Она вывела меня на улицу. Куманцева стояла возле броневика, прислонившись к борту плечом. Всё такая же подтянутая, строгая, суконное платье, косынка, сапоги, добавилась только одна деталь маузер. Я с трудом сдержал смех. Если бы не сдержал, она меня из этого маузера тут бы и кончила.