Как бы это ни называлось, я хочу знать, откуда, с какого времени это пошло! Понимаете, бабушка всю жизнь боготворила деда, его благородную профессию и самопожертвование. И отца с сестрой вырастила в таком же почтении. Разбирая документы после ее смерти, я обнаружила, что они с дедом в молодости жили в Ерике. Почему они уехали? Почему она никогда не рассказывала ни про своих родителей, ни про родителей деда? Один раз обмолвилась, что и дедовы братья, и их отец, ее свекор, все были пожарными и больше ни слова.
Вы надеетесь раскрыть эту семейную тайну?
Надеялась Но архив сгорел, причем с вашей помощью, как уверяет бывшая заведующая. Вы действительно получили страховку за пожар? Она сказала, что про это даже в газете написали.
Увы, сударыня, у меня нет и никогда не было страховки.
У вас есть гостиница и нет страховки? Вы рискуете!
Именно этим я всю жизнь и занимаюсь! Константин захохотал, но тут же осекся. Слушайте, газета!..
Что «газета»?
Про ваших прадедов могли написать в газете! Когда не хватает скандалов и сплетен, редакция вспоминает славное прошлое нашего города. Потомственные ткачи и врачи тоже их выручают.
Думаете, они могли напечатать про династию пожарных?
Если напечатали про династию карманников, значит, могли напечатать что угодно и про кого угодно.
Какое неуместное сравнение! Где она находится, эта редакция? Куда мне идти?
Автор краеведческих очерков выглядел занятым и усталым, но услышал от Татьяны слово «пожарные» и забыл обо всем.
Это наша гордость! Да знаете ли вы, что первое добровольческое пожарное общество появилось не в Петербурге и не в Москве, нет! У нас оно появилось!
Вы, наверное, со старыми документами много работаете? То есть работали? Вы ведь работали в архиве?
В архиве?! Это вы меня спрашиваете?! Да знаете ли вы, сколько времени я там провел?! Я, можно сказать, жил там! А теперь он сгорел! Да понимаете ли вы, что для нас значит эта утрата! Для любого другого города, Петербурга или Москвы, это было бы просто несчастье, но для нас! Мы же колыбель пожарной охраны, для нас это позор!
Все действительно пропало? с отчаяньем спросила Татьяна. Какое горе! Вы даже не представляете, какая это для меня беда!
Ну да, трагедия. Но не будем драматизировать, неожиданно сказал он. Я же не зря там работал!
Я гигабайты документов отснял! У меня материала на сто двадцать очерков! Но едва я сажусь писать про строительство тюрьмы, меня вызывает главный редактор: «Ко дню учителя нужна полоса про гимназию». Только я погружусь в канализацию, как меня перебрасывают на колхозные поля! Смеетесь, да?! А мне не смешно! Я пишу про династию клоунов а от меня ждут доярок!
А про династию Тушиловых вы еще не писали?
Она опять возвращалась к гостинице затемно. Ночной дворик был прекрасен и безлюден, и разве что струйка дыма напоминала о том, что на свете существуют неаккуратные курильщики и
Сеньор Тоцци! Бона сэра, поздоровалась она, вспомнив шлягер времен своего детства.
Тоцци ответил выразительной речью.
Вы ему нравитесь, сообщил возникший из ниоткуда Константин, он посвятил вам сонет.
Грацие, поблагодарила она, это первый сонет, который мне посвятили.
Константин что-то произнес, и дух, слегка поклонившись, принял надменный вид,
Чего это он? удивилась Татьяна. Что вы ему сказали?
Что он вам тоже очень нравится как дух и как поэт.
Но это неправда, я ничего подобного не говорила! Я вообще ничего не могу сказать про него как про поэта, а что касается духа
Вы только посмотрите, как он раздулся от гордости! Теперь будет принимать за похвалу все, что вы при нем скажете.
Зачем вы ему соврали?!
Разве для этого нужны причины? Впрочем, для вас мне ничего не жалко! Скажем так, я соврал, чтобы на него снизошло вдохновение.
Благими намерениями вымощена дорога в ад. Бона ноте, синьор Тоцци! Спокойной ночи, Константин.
Как?! Неужели вы не расскажете, удалось ли вам что-нибудь узнать?!
Завтра. Сейчас я должна заняться семейными делами.
Как Татьяна ни присматривалась, но в прозрачном утреннем воздухе не было и следа духа Тоцци.
Стихов не будет, сказал поджидавший ее Константин, он снова снится своим потомкам. А вы, интересно, чем занимались? Выглядите усталой, но довольной. Что вам вчера удалось выяснить?
Все! Все-все! Что мой прадед был пожарным. Что у деда было трое братьев, и все они, представьте себе, были пожарными. Но не теми, которые ездят на вызовы, или как это тогда называлось, нет все они были мирными пожарными: начальниками, инспекторами, попечителями пожарного общества, и только дедушка решил стать укротителем огня. Произошло это примерно в то время, когда он познакомился с бабушкой.
На какие только подвиги мы, мужчины, не идем ради женщин!
Семья была против и его женитьбы, и опасной работы; дедушка рассорился со всеми и уехал в областной центр. Потом началась война. Потом его не стало, а бабушка продолжала молчать об утраченной родне, воспитывая всех под девизом «Если ты мужчина стань пожарным и умри».
А что с прадедом и братьями?
Прадед погиб в сорок первом. Все три брата вернулись с фронта, но на свою работу никто не возвратился. Через двадцать лет один из них стал начальником автохозяйства, другой заведующим краеведческим музеем, а третий следователем в милиции. Первый давно умер военные раны. Двое других на пенсии. На троих у них родилось шестеро детей и десять внуков: военные, врачи, учителя, бухгалтеры и ни одного пожарного.