Не говоря ни слова, «его высокомордие» глянул на Дельфину и, приподняв бровь, слегка качнул головой в мою сторону. Дамочка же в ответ разразилась целым потоком совершенно непонятных мне слов, завершившихся единственно ясным мне сочетанием звуков: «Антони́о».
Чернявый молодчик, дослушав словоизвержение сопровождавшей меня дамы, приподнял бровь ещё чуть-чуть, скосил в мою сторону вновь поскучневший взгляд и скривил губу.
Антонни́о? Ста бене, будет Тони, презрительно бросил он. Гвард? поинтересовался он у Дельфины, что я хоть как-то понял.
Видимо, этот чернявый тип спрашивает её, нужна ли Дельфине охрана при общении со мной. Выражения лица дамочки я не видел, но лёгкое покачивание головы в ответ было видно и из-за спины. И главное, видна небрежно приподнятая рука и чуть задравшийся рукав, из которого, как в одной дурацкой игрушке, на миг выскочил трёхгранный шип-стилет. Выскочил и тут же исчез, будто его и не было.
Судя по всему, Дельфина намекала, что она не беззащитная кисейная барышня, и если что со мной справится. А чего со мной справляться-то? Я наоборот, некоторую признательность испытываю: всё же, несмотря на полнейший сюр происходящего, меня спасли от мучительной прожарки на песчаной косе. Ну-у-у к чернявому меньше всего благодарности испытываю: очень уж засрански себя ведёт, но даже к нему некоторая признательность есть. Так что нападать на Дельфину я совсем не собирался и без всякого шипа. А с ним тем более: почему-то жить хочется, несмотря на жуть последних часов. А в том, что барышня не хорохорится и действительно в случае необходимости пустит своё «тайное» оружие в ход, я практически не сомневаюсь. Весь мой опыт говорит, что Дельфина эта далеко не оранжерейный цветочек и пиетета перед чудом чужой жизни она давно не испытывает. Если вообще знает, что это такое. Бывалая тётушка, одним словом. У такой не забалуешь.
Чернявый, тем временем, равнодушно выслушал тираду Дельфины, неопределённо хмыкнул под нос что-то раздражающе-снисходительное, развернулся и утопал прочь. Держался он при этом так, будто его пробовали посадить на кол (за засранство), но засранство победило, а сломанный им кол так никто и не вытащил. Следом за чернявым куда-то пропал и боевик. Дождавшись, пока начальник скроется из виду, Дельфина окинула меня изучающим взглядом, тихо хмыкнула и поманила рукой мол, иди за мной. Я и пошёл, оглядывая внутренности этой безумной пирамиды.
Ощущения от них странные. В общем-то, как от одежды чернявого или брони встретившего меня латника-охранника: с одной стороны, явное ретро, в котором даже трубы (или кабели), тянущиеся по красно-чёрному граниту стен, украшены какими-то бестолковыми, совершенно нефункциональными финтифлюшками или забраны в узорчатые решётки, то ли латунные, то ли бронзовые чёрт их разберёт. А с другой не менее яркое ощущение довольно высокого уровня технологий. Например, потолок светится мягким тёплым светом весь, никаких ламп, плафонов и прочих источников света не видно ну разве что очень часто натыканные диоды, что тоже высокая технология, как ни крути. Ну и прочие мелочи, вроде самостоятельно открывающихся перед моей проводницей дверей и гаснущего за нашими спинами освещения: возникло ощущение, что в дворцовый интерьер воткнули систему «умный дом». Странное решение, но я, следуя за Дельфиной по просторному коридору и рассматривая во все глаза здешние интерьеры, хотя бы начал «отходить». А то колбасило меня совершенно не по-детски, что в, общем-то, учитывая случившееся, понятно.
Так что в какую-то комнату вслед за провожатой я заглянул не загнанным зверем, а любопытствующим собой. И медблок, точно он. Правда, судя по обилию непонятных приборов и лабораторной посуды, расставленной по столам, видимо, здесь не только медосмотрами занимаются, но и какие-то исследовательские
работы ведут. И удивляло отсутствие мониторов, хотя всякие разноцветные лампочки на странной машинерии лаборатории были и вразнобой мигали. Деловито так
Ложись, вдруг произнесла Дельфина, хлопая по узкой, застеленной простынёй койке.
«Ложись» я даже понял, явно из английского. А вот указание на труселя сопровождало непонятное слово. Я пожал плечами, на что дамочка сделала понятный жест: снимай последнее достояние перед тем как лечь. Ну, что делать, снял и завалился. А Дельфина, как-то незаметно надев (или нарастив, чёрт знает) перчатки, стала размазывать по мне толстый слой какой-то пахнущей озоном фигни. Причём покалывание от ожогов под этой фигнёй тут же проходило, так что я даже успокоился. И попытался придумать, что за бред вокруг меня творится, ну за исключением варианта с психушкой. Выходило, прямо скажем, хреново: даже если бы в пирамиде были какие-нибудь серые человечки, это вызвало бы меньше вопросов, чем ряженые под аристократов века этак восемнадцатого. Хотя тот же боевик что-то среднее между силовой бронёй из игрушек вроде «Радиоактивного дождя» или «Кризиса». А Дельфина ну, утилитарно-технически одета, определил я, скосив глаза.
Тем временем утилитарно-техническая дамочка меня небрежно подняла и перевернула, начав размазывать лекарство по спине. А я не пушинка, вообще-то! В общем, если не рассматривать вариант дурки то самое напрашивающееся: я попадун. А вот куда я попал это вопрос. Или в какой-нибудь параллельный мир, или во времени