Как будто, если я запрещу, ты не будешь этого делать. Дарю идею
В магазине, пока я торговался с Аароном, Соня успевает вставить конфеты во все розы и теперь протягивает мне бумажный пакет с чаем и букетом.
Может, господин офицер возьмет еще две розы? А то в коробке остались две конфеты
Было видно, как ей до смерти хотелось попробовать вкусняшку, но и поступить нечестно она не решилась.
Эти две конфеты можешь взять себе в награду за хорошую работу.
Господи, как мало нужно ребенку для счастья. Две маленькие конфетки, и в результате сияющие глаза, улыбка до ушей, еще немного и лопнет от радости.
Глава 7
А вот и наш прапорщик, замечает меня Бойко, подсаживайтесь к нам, Денис Анатольевич, расскажите что-нибудь интересное и героическое из своей службы.
Ну, Валерий Антонович, что может быть героического в окопной войне? Простые фронтовые будни.
Прибедняетесь, прапорщик. А розы так и будете в руках держать или нашим дамам подарите?
Обхожу по кругу всех «сестричек», вручаю каждой по цветку. На их лицах написано легкое недоумение, типа, а зачем нам бумажный цветок, но потом одна из них, разглаживая лепестки, натыкается на конфету, удивленно ойкает и достает из бутона золотистый шарик. Остальные немедленно следуют ее примеру. Один цветок так и остается в моих руках Дарьи Александровны здесь нет
Тоскливо ноет в груди Не пришла. Наверное, на дежурстве
Дарья Александровна скоро придет. Она ассистировала мне на операции, а после пошла привести себя в порядок, тихонько говорит подошедший сзади Михаил Николаевич, затем усмехается в ответ на мой недоуменный взгляд и добавляет: Ваш вопрос написан на вашем лице, Денис Анатольевич. Подождите немного.
Очнувшись, достаю коробку с чаем и протягиваю ему.
Это вам, доктор
Все уже сидят за столом и начинают разливать чай. Дольский с большим кухонным ножом нависает над тортом Дверь с легким скрипом распахивается, и в комнату вбегает чуть запыхавшаяся Дарья Александровна:
Извините, пожалуйста, за опоздание!
Я встаю, чуть не опрокинув стул, делаю несколько шагов к ней (дьявол, а ноги деревянные и почти не слушаются), протягиваю розу и почему-то внезапно охрипшим голосом произношу:
Это вам, Дарья Александровна
Она берет цветок и в этот момент нечаянно прикасается к моей руке Как током прошибло!..
Даша, загляни в серединку, слышится веселый совет из-за стола.
Она разворачивает бутон и видит конфету.
Боже мой, я такие ела последний раз на выпускном! Спасибо, Денис Анатольевич, мне очень-очень приятно!
Кажется, наш прапорщик еще одну контузию получил! это уже голос Дольского. Я разворачиваюсь, чтобы ответить что-нибудь резкое, но получаю еще одну «контузию», уже третью, Дарья Александровна берет меня под руку и шепчет:
Пойдемте пить чай
Разговоры за столом ведутся в основном на повседневно-военную тему. Бойко, как штабной офицер, делится общей информацией о положении на фронтах.
Анатоль Дольский, будучи истинным кавалеристом, уже вовсю атакует словами и взглядами сидящую рядом с ним «сестричку», кажется, Катю. По его словам, если бы не высокое начальство, он бы со своим эскадроном эту войну давно бы выиграл и поил бы сейчас своего коня из Шпрее. Ну, прям, по Филатову, типа: «Мне бы шашку, да коня да на линию огня!» Если бы все было так просто
Денис Анатольевич, а вы как считаете, хорошо мы воевать умеем? это он уже мне хитрый вопросик подкидывает.
Мы, Анатолий Иванович, воевать-то умеем, но не так хорошо, как могли бы. А еще умеем геройствовать и этим геройством хорошо умеем хвастаться. Я предостерегающе поднимаю руку, чтобы вскинувшийся Дольский дал мне договорить. Я не в том смысле, что позволяю усомниться в вашей храбрости, да и многих других тоже Вы спросили мое мнение я его высказываю: героизм это способность забыть себя для блага Родины, способность принести жизнь в жертву ради возвышенной цели. Вспомните слова: «Положим живот за други своя. А мертвые сраму не имут!». Однако у нас часто бывает, что героизм одного это действия
в ситуации, созданной незнанием, ленью, разгильдяйством или даже предательством других. Если каждый будет исполнять свой долг на совесть, то вышеупомянутые случаи просто перестанут иметь место. Вот это, мне кажется, и называется умением воевать.
Но, позвольте, а откуда вам знать, как воевать по-другому? Этого даже в Генштабе не знают. Дольский холодным, презрительным тоном пытается доказать мне мою несостоятельность в военных вопросах. Не могу сдержаться и пытаюсь перефразировать анекдот из далекого будущего:
«Господин поручик, в чем, по-вашему, заключается долг российского военного? Умереть за веру, царя и Отечество! А я думаю, что долг заключается в том, чтобы германцы умерли за свою веру, своего кайзера и свое Отечество»
Анатоль, довольно, это уже произносит Бойко, обращаясь к поручику.
Если позволите, еще несколько строк о героизме подкрепляю свою мысль: