Зачем они толпой напали на Белый Дом
От переводчика:Рассказ представлен в свободно-ознакомительном любительском переводе, в качестве практики словесности, без какой-либо на то, коммерческой цели, мат отсутствует. Надеюсь, что читабельно. Приятного чтения!Любительские переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью, любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своих ресурсах. Просьба, сохраняйте имя переводчика уважайте чужой труд...
с уважением, Genady Kurtovz!
Обсудить, покритиковать, узнать о новинках на телеграмм-канале: https://t.me/gen_kurtovz
© перевод с англ., by Genady Kurtovz, декабрь 2023
Даже когда Хьюберт получил Почетную медаль Конгресса и серебряный нимб ордена Легиона Чистоты за то, что был единственным рядовым во всем Третьем экспедиционным корпусе, который никогда не бывал в горячих точках Сингапура, Сайгона, Шанхая или Токио, у Лайлы все еще проявлялись невнятные и неутешительные признаки болезни.
Когда на него сыпались новые награды, она откладывала ведение семейного учета, что было когда-то домашней обязанностью Хьюберта, а высвободившееся время тратила на составление восторженных писем.
Прыщи и шишки подобные пчелиным ульям, чесотка и вздутие вен с сопутствующими болями на время проходили. Но как только она возвращалась в качестве секретаря, к повседневной вычислительной деятельности, которая по факту являлась домашним проклятьем Номер Один, как всегда возвращалось ощущение физического несчастья, не спасало даже чувство собственного достоинства.
Хьюберт, боготворивший ее так же, как рыцари короля Артура боготворили своих дам, часто размышлял: касательно ее здоровья. Если по возвращении из деловых поездок, она встречала его с непрозрачной вуалью на некогда дерзком носике и припухшими коралловыми губами он огорчался. Таковой была картина его понимания: осознание той необходимости для Лайлы спрятать свое лицо.
Он поцеловал ее в висок, и даже при таком викторианском приветствии Хьюберт ощутил, как у Лайлы перехватило дыхание, часть вуали попало ей в рот. Он попытался пошутить на это, как на что-то комичное, но на глаза обоих, навернулись слезы: от трагичности происходящего.
В следующий раз, после деловой поездки, когда Хьюберт добрался до дома Лайла лежала в постели и не смогла встать. Ее лодыжки отекли, опухшие глаза закрыты. На этот раз ее рот было видно хорошо, и как розовые губы под временно незрячими глазами прошептали:
Дорогой, а ты знаешь какой сегодня день?
Хьюберт принялся рыться в своей потрясающей памяти, в поисках забытой годовщины. Он прекрасно знал, что сегодня седьмое апреля. Но поженились-то они в июне. Обручились в День Святого Валентина и родились оба, девятого сентября. Далее это не день матери, не день отца, не день памяти бабушек и дедушек, и даже не день перемирия, памяти неизвестного солдата и усыновление ветерана. Не день букетиков, и даже не день «а давайте поедим
вне дома». День национальной безопасности, уж точно седьмым апреля не был. Это всего лишь седьмое апреля, и отличалось оно тем, что особым днем оно не являлось.
Хьюберт растерялся, и поэтому прибегнул к верной и испытанной тактике. Он произнес:
Я что-то сделал не так?
Ничего, это я тебя подвела, с тех пор как ты поступил на службу, почесываясь, ответила Лайла. Я рассчитала наш подоходный налог, и продолжаю работать над этим каждую неделю, в течение года, она снова почесалась. Но я все еще на семьдесят третьей странице, и сейчас лежу, и ничего не вижу, а декларации должны быть поданы пятнадцатого апреля.
Да и ладно, если не успеваем! воскликнул Хьюберт. Я в состоянии позволить себе штраф.
О! Да ты совсем забыл, дорогой! она едва удержалась от того, чтобы опять не почесаться, однако это усилие причинило ей боль. Конгресс внес поправки в статью о наказании, пока ты был за границей. И теперь это сразу по факту, влечет за собой тюремное заключение, и совсем необязательно по линии налоговой службы.
Не беспокойся. Я все сделаю так, как делал и раньше.
Увы, вынуждена тебе это позволить.
Он поцеловал ее: красивым и благоговейным поцелуем. Улыбка изменила форму ее губ, и она пробормотала:
Полагаю, я могу немного приоткрыть один глаз.
Хьюберт взял недельный отпуск за свой счет. Работал по девятнадцать часов в сутки, и к полудню пятнадцатого апреля: каждому хитросплетению в бланках, было уделено полное внимание касательно проверки и перепроверки возврата.
Лайла расцвела как роза. Наконец-то Хьюберт смог на мгновенье отвлечься и подумать о себе. У него разболелось правое ухо, боль незаметно подкралась к нему, пока он трудился за компьютером. Лайла сопереживала. Она собрала счета, которые доказывали их медицинские расходы были законно вычтены. Она аккуратно приложила их к финансовым отчетам, к ваучерам Хьюберта, относящимися к его расходному счету: аннулированным ежемесячным чекам на имя ее малоимущего двоюродного брата, который был классифицирован как иждивенец-7002.
Теперь она занялась больным ухом мужа и попробовала средства, что использовала ее сестра Хелен, в удивительно схожем случае.