Найла против воли испытывала восхищение перед Сионой, но Топри из тех, кто недостоин ничего, кроме активной неприязни. Нервозный толстячок с зелеными глазами навыкате, вздернутым носом и тонкими губами над подбородком с ямочкой. При разговоре Топри приквакивал.
Посмотри, Найла! Смотри, что Сиона нашла заложенным между страницами этих двух книг.
Найла закрыла и заперла единственную дверь комнаты.
Ты слишком много разговариваешь и выболтаешь все, что можно, Топри, сказала Найла. Окуда тебе знать, не одна ли я в коридоре?
Топри побледнел. Лицо его сердито нахмурилось.
Боюсь, она права, сказала Сиона. Что заставляет тебя думать, что будто я хочу, чтобы Найла знала о моем открытии?
Ты доверяешь ей во всем!
Сиона посмотрела на Найлу.
Ты знаешь, почему я доверяю тебе, Найла?
Вопрос был задан ровным, без эмоций голосом.
Найла ощутила внезапный приступ страха. Раскрыла ли Сиона ее секрет?
У тебя что, нет ответа на мой вопрос? спросила Сиона.
Разве я тебе когда-либо давала повод вести себя иначе? спросила Найла.
Это недостаточная причина для доверия, сказала Сиона. Никто не является совершенным ни человек, ни машина.
Тогда почему же ты мне все-таки не доверяешь?
У тебя всегда согласуются слова и поступки. Это замечательное качество. Например, ты не любишь Топри и никогда не пытаешься скрывать своей неприязни.
Найла поглядела на Топри, и тот кашлянул.
Я не доверяю ему, сказала Найла. Эти слова выскочили у нее изо рта до того, как она успела подумать. Только после того, как она это произнесла, Найла осознала истинную причину своей неприязни: Топри предаст любого ради личной выгоды.
«Не раскусил ли он меня?»
Продолжая хмуриться, Топри сказал:
Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать твои оскорбления.
Он повернулся, чтобы уйти, но Сиона жестом удержала его. Топри заколебался.
Хотя мы говорим словами прежних Свободных и клянемся в верности друг к другу, это не то, что держит нас вместе, сказала Сиона. Все основывается на истинных поступках. Это то, чем я все меряю. Вы оба с этим согласны?
Топри автоматически кивнул, но Найла покачала головой из стороны в сторону.
Сиона улыбнулась ей.
Ты не всегда согласна с моими решениями, ведь верно, Найла?
Нет, это слово Найла произнесла очень неохотно.
И ты никогда не пытаешься скрыть
своего несогласия, хотя при этом ты всегда мне подчиняешься. Почему?
Потому что я поклялась тебе в этом.
Я же сказала тебе, что этого не достаточно.
Найла осознала, что ее прошибает пот, поняла, что это ее выдает, но не могла пошевелиться. «Что мне теперь делать, я поклялась, что я буду подчиняться Сионе, но я же не могу ей этого сказать».
Ты должна ответить на мой вопрос, сказала Сиона. Я тебе приказываю.
Найла набрала воздуху. Это была дилемма, которой она больше всего страшилась. И выхода из нее не было. Она безмолвно помолилась и тихо проговорила:
Я поклялась, что я буду тебе подчиняться.
Сиона восторженно захлопала в ладоши и рассмеялась.
Я знала это!
Топри хмыкнул.
Замолчи, Топри, сказала Сиона. Я стараюсь преподать урок тебе, ты ведь ни во что не веришь, даже в самого себя.
Но я ...
Молчи, я говорю! Найла верит. Я верю, вот что держит нас вместе, вера.
Топри был изумлен.
Вера? Ты веришь в ...
Нет, не в Императора, дурак ты этакий! Мы верим в высшую силу, которая справится с Червем-Тираном. Мы и есть эта высшая сила.
Найла сделала трепетный вздох.
Все в порядке, Найла, сказала Сиона. Меня не волнует, откуда ты черпаешь свою силу, до тех пор, пока ты веришь.
Найла сперва натянуто улыбнулась, но затем расплылась в улыбке.
Давай я покажу тебе, что я нашла в этих книгах, сказала Сиона. Она указала на несколько листов обычной бумаги, разложенных на столе. Это было заложено между страницами.
Найла подошла к столу и поглядела на листки бумаги.
Во-первых, вот это, Сиона подала ей предмет, который Найла сначала не заметила. Это была тонкая прядь чего-то ... и на ней что-то, что казалось ...
Цветок? спросила Найла.
Это было заложено между двумя бумажками. На одной из бумажек было написано вот это.
Сиона наклонилась над столом и прочла «Прядь волос Ганимы и звездчатый цветок, который однажды она мне дала».
Поглядев на Найлу, Сиона сказала:
Наш Император, оказывается, сентиментален. Вот слабость, которую я не ожидала в нем встретить.
Ганима? спросила Найла.
Его сестра! Вспомни нашу Устную Историю.
Ах, да ... да.
Теперь послушай вот это, Сиона взяла другой листок бумаги и прочла отрывок.
Сер как мертвые щеки приречный песок, Отсвет туч зарябил на зеленой воде. Я стою у темнеющей кромки воды, Пальцы ног омывает холодная пена, Запах дыма доносит ко мне с лесосплава. Сиона опять поглядела на Найлу.
На этом есть пометка «То, что я написал, когда мне сообщили о смерти Гани». Что ты об этом думаешь?
Он ... Он любил свою сестру.
Да! Он способен любить. О да! Теперь он наш.
Лифт бесшумно скользил вниз, великолепный, надежный лифт, как все, что делалось икшианцами. Однажды, лишь однажды Император закричал своему мажордому: «Монео! Порой мне кажется, что и ты сделан икшианцами!»
Монео ощутил, как лифт остановился. Дверь открылась, и он поглядел через подземелье на скрытую тенями объемистую груду на королевской тележке. Не было никаких признаков на то, что Лито заметил, его прибытие. Монео вздохнул и отправился в долгий путь через откликающиеся эхом сумерки. На полу рядом с тележкой лежало тело. Нет, это не обман памяти ему не мерещится, будто он уже это видел. Так и в самом деле бывало не раз. Все это давно уже знакомо и привычно. Однажды, когда Монео только поступил сюда на службу, Лито сказал