Сперва я подумала, что где-то должна быть запись об этом. Я искала. Нигде ничего не было. И тогда я пришла к выводу, что они не ответят на мой вопрос.
По тому, что ты мне о себе рассказываешь, Хви, этот ответ меня очень радует. Я тоже ничего не ведаю о твоем происхождении, но я могу предложить догадку, приоткрывающую завесу о месте твоего рождения.
Ее глаза сосредоточились на его лице с напряженным вниманием, в котором не было ни капли притворства.
Ты родилась внутри той машины, которую пытаются довести до совершенства для Космического Союза, сказал Лито. В ней ты и была зачата. Может быть даже именно Молки действительно был твоим отцом. Это неважно. Ты знаешь об этой машине, Хви?
Предполагалось, что мне не следует об этом знать, но...
Еще одна нескромность одного из твоих учителей?
Нет, самого моего дяди.
Лито не мог удержать смеха.
Ну и проказник! проговорил он. До чего же очаровательный проказник!
Это его месть твоим властителям. Ему не понравилось, что его отозвали от моего двора. Он сказал мне в то время, что на его место прибудет человек, которого и дураком не назовешь.
Хви пожала плечами.
Сложный человек он, мой дядя.
Слушай меня внимательно, Хви. Некоторые из твоих подчиненных здесь, на Арракисе, могут быть для тебя опасны. Я всегда защищу тебя, насколько смогу. Ты понимаешь?
По-моему, да, понимаю, она с глубокой серьезностью на него поглядела.
А теперь, вот послание для твоих властителей. Мне понятно, что они прислушивались к кормчему Союза, и пошли на рискованный сговор с Тлейлаксом за моей спиной. Скажи им, для меня их цели совершенно ясны.
Я не владею знанием о...
Мне яснее ясного, как они тебя используют, Хви. По этой причине ты сообщишь своим властителям, что должна быть постоянным послом при моем дворе. Я не приму другого икшианца. А если твои хозяева проигнорируют мои предостережения, попытавшись и дальше перечить моим желаниям, я сокрушу их.
Йз глаз ее выступили слезы и покатились по щекам, но Лито был благодарен, что она не высказала никаких других внешних проявлений своих чувств таких, как упасть перед ним на колени.
Я уже их предостерегала, сказала она. И вправду предостерегала. Я говорила им, что они должны повиноваться Тебе.
Лито было видно, что все это правда.
«Какое же чудесное создание Хви Нори», подумал он. Она представлялась воплощенным сгустком добра, именно ради этого выращенная и воспитанная своими икшианскими властителями, с тщательным расчетом эффекта, который она произведет на Императора.
У Лито было достаточно жизней-памятей, чтобы увидеть в Хви идеальную монахиню, добрую, готовую к самопожертвованию, саму искренность. Это было самое основное свойство ее натуры, место, в котором она жила. Для нее легче всего было быть правдивой и открытой, способной что-то утаить лишь ради того, чтобы отвратить боль от других. Эта способность, подумалось Лито, самое глубокое, пожалуй, из тех влияний, которые смогли оказать на ее характер Бене Джессерит. Подлинная суть Хви осталась прежней чувствительной, от природы сладостно не испорченной. Лито не мог разглядеть в ней управляющей расчетливости. Она представлялась непосредственно реагирующей и цельной, превосходным слушателем (еще одно свойство от Бене Джессерит). В ней не было ничего открыто соблазнительного, но сам этот факт делал ее неотразимо соблазнительной для Лито.
Как заметил он одному из своих прежних Данканов по сходному случаю:
Ты должен понять обо мне то, что некоторые явно подозревают порой, мне некуда деться от обманчивого ощущения, будто где-то внутри моей измененной формы обитает взрослбе мужское тело со всеми, присущими ему, функциями.
Со всеми? спросил тогда тот Данкан.
Со всеми! Я чувствую исчезнувшие части моего тела. Я ощущаю свои ноги, ставшими такими никчемными, но для моих ощущений абсолютно реальные. Я ощущаю пульсацию моих человеческих гланд, хотя они больше не существуют. Я даже ощущаю свои гениталии, хотя разумом знаю, что они исчезли много веков назад.
Но, наверняка, если ты знаешь...
Знание не подавляет подобных ощущений. Мои исчезнувшие части до сих пор хранятся в моих личных воспоминаниях и во множественной личности в моем многосложном «я».
Для Лито, глядящего на стоявшую перед ним Хви, ни на йоту не помогало сознание того, что у него больше нет черепа, что бывшее некогда его мозгом теперь представляет собой мощную паутину ганглий, распространившуюся по всему его телу предчервя. Ничего не помогало. Он так и ощущал боль там, где некогда был расположен его мозг, он чувствовал, как пульсируют жилы его черепа.
Просто стоя вот так перед ним, Хви взывала к его потерянному человеческому. Для него это было слишком, и он простонал в отчаянии:
Почему твои хозяева мучают меня?
Я не стала бы причинять Тебе боли.
Само твое существование причиняет мне боль!
Я этого не знала, слезы вольным потоком хлынули из ее глаз. Они никогда не говорили мне о том, что делают на самом деле.
Он успокоился и заговорил мягко:
Теперь покинь меня, Хви. Иди, занимайся своими делами, но поторопись, если я тебя призову!
Она удалилась тихо и спокойно, но Лито видел, что и Хви тоже мучается. Нельзя было не разглядеть ее искренней скорби по тому человеческому, чем пожертвовал Лито. Она понимала то же, что и Лито: они могли бы быть друзьями, любовниками, партнерами в том наивысшем сопричастии между полами. Ее хозяева запланировали для нее осознание этого.