По-твоему, было бы лучше, если бы я вернул все вспять, к КХОАМу и ландсрааду и Великим Домам?
На Тлейлаксе говорят, что больше нет лландсраада. Что никакого реального самоуправления ты не допускаешь.
Ну что ж, тогда я мог бы отойти в сторонку ради Бене Джессерит. Или, может быть, ради икшианцев или тлейлаксанцев? Тебе бы хотелось, чтобы я нашел другого барона Харконнена, который завладел бы властью над всей Империей? Скажи только слово, Данкан, и отрекусь от власти!
Айдахо опять покачал головой из стороны в сторону.
Монолитная и централизованная сила это опасный и изменчивый инструмент, когда оказывается не в тех руках, сказал Лито.
А твои руки как раз те самые?
Не уверен насчет
моих рук, но, скажу тебе, Данкан, насчет тех рук, что были до меня, я уверен. Я знаю их.
Айдахо повернулся к Лито спиной.
«До чего же очаровательный, совершенно человеческий жест, подумал Лито. Неприятие в сочетании с признанием уязвимости».
Лито проговорил в спину Айдахо.
Ты совершенно справедливо возражаешь против того, что я использую людей без их согласия.
Айдахо повернулся к Лито, чтобы взглянуть на утопленное в серой рясе лицо, чуть вскинул голову, всматриваясь в синие глаза Лито.
«Он изучает меня, но у него есть только мое лицо, чтобы судить обо мне», подумал Лито.
От слуг Атридесов всегда требовался наметанный взгляд, умеющий до тонкости разбираться в глубинном смысле всего отражающегося на лице и в движениях тела их властелинов, и Айдахо был не из последних в понимании своих сюзеренов, но тут было видно, как он понемногу сдается, признавая, что раскусить Лито ему не по зубам.
Айдахо откашлялся.
Что может быть худшим из того, что ты от меня потребуешь?
«До чего же в духе Данканов! подумал Лито. Нынешний Данкан просто классичен. Айдахо не изменит вассальной преданности роду Атридесов а присяга эта принадлежит сейчас мне, нынешнему представителю рода. Но дает при этом понять, что не зайдет за пределы своей личной этики».
Я попрошу тебя охранять меня, где это только будет необходимо. И еще, попрошу тебя охранять мой секрет.
Какой секрет?
Что я уязвим.
Твои Рыбословши говорили о мятежниках.
Мятежники существуют.
Почему?
Они молоды, а я не убедил их, что мой путь лучше. Очень трудно в чем-нибудь убедить молодых. Они от рождения знают слишком много.
Я никогда в своей жизни не слышал, чтобы Атридесы подобным образом глумились над юностью.
Может быть, это оттого, что я настолько всех старше, старость, помноженная на старость. И моя задача становится все трудней с каждым проходящим поколением.
В чем твоя задача?
Находясь вместе со мной, ты придешь к пониманию этого.
Что произойдет, если я тебя подведу? Твои женщины меня уничтожат?
Я стараюсь не отягощать Рыбословш виной.
Но ты отяготишь меня?
Если ты это примешь.
Если я обнаружу, что ты хуже Харконненов, я восстану против тебя.
«До чего же похоже на Данкана. Все Данканы мерят зло по Харконненам. Как же мало они знают о зле».
Барон пожирал целые планеты, Данкан. Что может быть хуже этого? сказал Лито.
Поглотить империю.
Я беременен моей империей. Я умру, давая ей жизнь.
Если бы я мог в это поверить ...
Ты примешь на себя командование моей гвардией?
Почему я?
Ты самый лучший.
Я так представляю, это опасная работа. Ведь так и умерли несколько моих предшественников, выполняя твою опасную работу?
Некоторые из них.
Хотелось бы мне обладать их воспоминаниями!
Ты не смог бы оставаться самим собой, обладая еще и их воспоминаниями.
Однако же, я хотел бы узнать о них.
Ты узнаешь.
Значит Атридесы до сих пор нуждаются в остром ноже?
У нас есть работа, которую может выполнить только Данкан Айдахо.
Ты говоришь ... мы ..., Айдахо взглотнул, поглядел сначала на дверь, потом на лицо Лито.
Лито заговорил с ним в манере Муад Диба, но своим собственным голосом.
Когда мы в последний раз поднялись к съетчу Табр, моя верность принадлежала тебе, а твоя мне. На самом деле ничего с тех пор не изменилось.
Это был твой отец.
Это был я! повелительный голос Муад Диба, исходящий из огромной туши Лито, всегда потрясал гхол.
Айдахо прошептал:
Все вы ... весь род ... в этом одном ... теле ..., Айдахо осекся.
Лито безмолвствовал. Это был решающий момент.
Вскоре Айдахо позволил себе этакую бесшабашную ухмылочку, которой он некогда так славился.
Тогда я буду обращаться к первому Лито и к Полу, к тем, кто лучше всего меня знает. Используйте меня хорошо, потому что я любил вас.
Лито закрыл глаза. Такие слова всегда причиняли ему страдание. Он знал, что любовь это то, перед чем он более всего уязвим.
На выручку пришел подслушивающий Монео. Он вошел и сказал:
Должен ли я представить Данкана Айдахо твоей личной гвардии, которой он будет командовать?
Да, одно единственное слово, все, на что Лито оказался способен.
Монео взял Айдахо под руку и увел.
«Славный Монео, подумал Лито, Такой славный. Он слишком хорошо меня знает, но я отчаиваюсь в том, что он когда-нибудь поймет».
в качестве командующего Рыбословшами, Айдахо старался прогнать из головы кошмарный сон. Этот сон будил его дважды за ночь, и оба раза он выходил на балкон, чтобы поглядеть на звезды, а сон продолжал рокотать в его голове.