- Домашние? - переспрашивает Аниш.
Госпожа Кири, если быть точной.
Но я не буду сдавать её.
Как не буду сообщать Анишу, как именно я излечилась: боюсь, после этого наше общение сойдёт на нет на веки вечные... из-за моей смерти или из-за его смерти - тут уж как повезёт.
- Я всё ещё не совершеннолетняя по меркам Галаарда, - напоминаю ему, сбрасывая всю ответственность на ничего не подозревающего Сандара, - да и двери моего дома не должны быть открытыми круглосуточно... Поэтому я не очень понимаю суть твоих претензий - в чем ты подозреваешь меня или моих родных?
Если он не почувствовал во мне нимфу, я априори вне подозрений.
Но его стремление убедиться, всё ли здесь чисто, наводит на мысли о возможности какого-то иного способа излечения, который мне неведом.
- Твоя сестра пару недель назад присоединилась к монахиням Святого Храма, из которого в своё время бежала твоя бабушка с немалым количеством секретов
за пазухой.
- Постой ты что, подозреваешь, что я как-то связана со Святым Храмом? - удивленно смотрю на него.
- Я не подозреваю: ты с ним связана. Точнее, твоя семья, - отвечает Аниш.
- Хорошо, предположим, побег моей бабушки мог тебя озадачить и навести на определённые мысли о постановке происходящего но бессмертные монахини не желали присоединения моего дома к Великим. Госпожа Кири это подтвердила. Было бы глупо не воспользоваться такими связями, не находишь? А Лила решила уйти в храм лишь потому, что наследники Великих Домов устроили над ней свой жестокий суд!
- Я не знаю, могу ли я доверять госпоже Кири: она всегда держалась отстранённо, но, стоило ей встретиться с тобой - и у неё тут же появились личные интересы, - произносит Аниш, глядя мне в глаза.
Что ж, это действительно так.
Аниш зрит в корень.
Однако
- Тебе не нравится, что у меня может появиться союзник, или тебе не нравится, что у меня может появиться такой союзник? - не менее внимательно смотрю на него.
- Мне не нравится, что ты можешь довериться не тому человеку, - отвечает Аниш.
- А ты сам, ты - тот человек для меня? - продолжаю всматриваться в его лицо, буквально возвращая ему его же подозрительность в начале нашего разговора.
- Я не знаю. Но я хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга, - звучит уверенный ответ.
- Это возможно, - киваю, - до тех пор, пока на шеи не начнут развешиваться ярлыки.
- Хорошо, я понял тебя, - сухо отзывается Аниш и отходит от моего стола, - что касается Лилы
- Она в безопасности? - прерываю его.
- Если в Святом Храме вообще можно быть в безопасности, - слышу отстранённый ответ.
- Что не так с этим храмом? - спрашиваю прямо, а затем исправляюсь, поймав удивленный взгляд Аниша, - Я никогда не углублялась в процесс изучения его истории, и, боюсь, не смогу узнать её достоверно - даже если сильно захочу.
- Всё, что нужно знать про Святой Храм, это, что он был создан сильнейшим потомком духов, решившим начать вести светский образ жизни в центре Галаарда, - произносит Аниш с хорошо контролируемым, но всё же заметным раздражением.
- Это - хмурясь, пытаюсь как-то помягче выразиться, но терпя поражение.
- Это одна из причин, по которым предки владыки решили, что нимфы и их потомки должны быть изолированы от простого народа: их сила не идёт ни в какое сравнение с возможностями людей. Они могут подчинять массы, основываясь на своем превосходстве - и умственном, и духовном, и физическом. Эта разница между нами лишает человечество свободы выбора. Надеюсь, это понятно?
- То есть, Всеблагой - это один из потомков племени духов, решивший дать людям знания о том, что хорошо, а что плохо? - игнорируя давление взгляда Аниша, решаюсь уточнить.
- Его представления о том, что хорошо, а что плохо, не сильно отличались от тех, что царили среди людей. Его вина в том, что он решил преподнести их с высоты, недосягаемой для простых смертных. Он привязал норму к своему имени, но не дал пути к своей вершине, наказав слушать его только потому, что он иной - другой, не простой человек просветлённый из-за своих корней... Людям всегда нужны авторитеты, на которых они станут ровняться; слово которых они станут слушать. И этим авторитетом по недосмотру одного из предков Первой Семьи стал не человек, но существо иного плана - которое и человеком-то никогда не было. Ты понимаешь, в чём опасность подобного закрепления в умах людей?
Молчу, напряженно глядя на него.
- Люди будут почитать его и просить его о помощи, но никогда не будут следовать его пути и никогда не достигнут его высот, поскольку это для них просто невозможно? - произношу негромко, спустя некоторое время.
- Именно. Более того, из их памяти быстро пропадёт информация о принадлежности Всеблагого к потомкам племени духов, но зато закрепится мысль о его отличии от них самих. О его «инакости». О том, как он велик по сравнению с остальными людьми.
Некоторое время стою, покусывая внутреннюю сторону щек. Стараюсь не думать ни о чём.
- Аниш, а почему служительницы Святого Храма зовут себя бессмертными монахинями? - спрашиваю в итоге, решив уйти с зыбких песков на твёрдую почву.
Он сам говорил мне о том, что монахини никакие не бессмертные - в тот день, когда пришёл с проверкой в мой дом.