И он принят. Нога моего собеседника медленно распрямляется, двигая по направлению ко мне Камень-Кровавик, мрачно-красный кристалл, закованный в обрамление из черного железа. Я удовлетворенно улыбаюсь.
Ты сделал выбор. Мудро.
Грегор независимо пыхтит, тут же хватаясь обеими руками во второй предмет, натянутый им на собственную голову, что тут же вызывает возмущенный вопль одной из наблюдательниц текущего воспитательного процесса.
Конрад!
Ничем не могу помочь! быстро заявляю я, вставая с дивана вместе со своей собственностью, Ты сама виновата, Шпилька. Незачем было покупать себе ярко-красное белье. У пацана к нему слабость, это же его цвет!
Грегор! Верни трусы! издает просительный писк миниатюрная девушка, но ребенок проворно отползает от её протянутых вперед рук.
Неть!
Прячу Камень у себя за пазухой, наблюдая разворачивающуюся драму. У Грегора натуральная страсть к красному цвету, но у Шпильки, Анники Скорчвуд, это не просто какое-то там нижнее белье, а первое красивое, купленное на заработанные ей деньги. Если так подумать, то на голове у моего потомка, без всяких проблем отбивающегося от обожающего его девушки, сейчас висят гордость, достоинство и богатство одной из Скорчвудов. Единственные и незаменимые.
Впрочем, они и без них раньше обходились!
Злые вы! Шпилька, настолько быстрая, что может украсть говно из-под носа у мухи, не выдерживает милой жадности Арвистера-младшего, и предпринимает попытку к отступлению в глубины дома. Удачливый вор торжествующе сопит, сняв с головы добычу и пакуя её под мохнатое брюхо Лэсси. Лабрадор, лениво подняв голову, с великим сомнением озирает труды своего хозяина, но не комментирует. Для этого есть другая кандидатура.
Вот не понимаю я, как вы с ним находите общий язык! жалуется тоненькая рыжеволосая девушка, стоящая со скрещенными на груди руками, Мы мучаемся, а тебя он слушает с первого раза! Как так-то! Мы же его кормим, моем, одеваем!
Уважение, Тарасова, снисходительно заявляю я, сделав ухмылку похитрее, Простое банальное уважение. Нельзя целовать помытого ребенка в попку, а потом этим же ртом от него что-то требовать. Он запоминает, что вы им делали. Бери пример с Мыши или Шеггарда, у них с Грегором минимум проблем. А вот у вас напомнить про то визгливое безобразие, что вы устроили, когда он первый раз произнес слово «компот»?
И кого я слушаю! драматически закатывает глаза вампиресса, по-женски несогласная с абсолютной логикой.
Профессионального отца, невозмутимо парирую я, вытаскивая из-под невозражающей собаки чужое белье, У меня вас уже трое. И все растете умницами. Правда, Грегор пока лидирует.
В чем это буквально крик души, хоть и любопытствующей.
Ну, он не приходит бухой и пахнущий орчатиной после полуночи, с надорванными голосовыми связками и фингалом под глазом, описал я состояние Тарасовой три дня назад, И не пытается утопить себя в слезах неделю кряду.
Кстати да, оставляю тебя за главную. Пойду проверю, как там наша Мыш.
У Ассоль Арвистер в жизни был грустный период её бросили. Выползая из своей норы, полурэтчед вела себя более-менее привычно, если не считать слегка опухших глаз, но заползая назад рыдала как заведенная. У меня чесались руки пристрелить собаку, которая обидела мою дочурку, но этой скотине было еще хуже, чем если просто пристрелить, так что я, как частично виноватый в этом разрыве, должен был крепиться. Ну и крепить остальных. Что же делать, если для некоего волчера просто девушка это одно, а принцесса это радикально другое? Идиотские вульферы и их иерархичность.
Обычный день отца большого семейства. Не совсем уверен, какую роль в этом бардаке играет парочка полугоблинов, один из которых здоровый как карликовый слон, но они-то хоть проблем не доставляют. ЗВраас, дикий мир, прочистил мозги обоим, правда, когда я об этом говорю вслух, ребята почему-то лезут драться
И вот, узрите, вампир без приглашения вторгается в девичью светелку, а там его встречает правильно, упругий женский зад, сурово прищурившийся на святотатца. В шортах, разумеется. Ну и солиднейший хвост, растущий оттуда, откуда должен, вяло шуршит по окрестностям, говоря наблюдателю о том, что лежащая на животе девушка вполне бодрствует. Сажусь на кровать рядом, возвышенно молчу, как и полагается смертному, прибывшему оказать свою любовь и поддержку.
Все мужики сволочи! глухо заявляет мне дочь, то ли грызущая подушку, то ли пускающая в неё слюни.
Так-то да, но мы обычно сбегаем, после того как получим своё, а не унося в лапах изнасилованное эго, вздыхаю я, но вон, Шегги тоже бегает от своих орчанок. Как не посмотри такой же трус
Их четыре! бурчит Ассоль, шлепая меня хвостом по животу, А я одна! Совсеее-ем
Она вновь пытается грустить, но я ловким движением вешаю кое-что яркое на длинный мышиный нос.
Что это? игнорировать подобное полурэтчед не может, поэтому снимает и прищуривается, пытаясь разглядеть.
Шпилька тебя обскакала, невозмутимо сообщаю я, Это её трусы, полные собачьих волос. Рыдай, неудачница.
Плач действительно раздается, но от смеха. Ассоль у нас девушка живая и удивительно общительная, несмотря на то что редкостная домоседка, привыкшая таиться по темным углам. Не знаю, как эти противоположности в ней сходятся, но сейчас, размахивая краденным грегоровым трофеем, она буквально истерит от веселья. Не просто так, а даже садясь на кровати, чтобы, обняв меня, начать всхлипывать куда-то в подмышку. Естественно, эти звуки привлекают любопытную как не знай кого Аннику, которая, увидев свою потерю в чужих лапах, тут же рвется в бой. Начинается веселая возня, ей аккомпанирует рёв обнаружившего пропажу бывшего дофина, а я понимаю, что моя работа тут закончена. Можно идти отдыхать.