Но это если любоваться с палубы корабля. Здесь же, на улицах, самая обычная, почти непролазная грязь.
Так что поездка молодым людям не запомнилась вовсе. Карета катилась по узким и грязным улицам между прилипшими друг к другу двухэтажными, абсолютно невзрачными домами, похожими настолько, что даже под ярким солнцем они сливались, казались одной нескончаемой серой лентой. Повороты, повороты, в которых даже виконт запутался уже через десять минут.
Наконец карета остановилась на площади. Достаточно широкой, чтобы на ней, не особо теснясь, могли разместиться четыре немаленьких экипажа. Или телеги, в зависимости от потребности окрестных жильцов.
Что же, дом был хорош. Сложенный из ярко-красного кирпича, покрытый оранжевой черепицей, рядом не было ничего похожего. Наверное, если, заблудившись, придется спрашивать дорогу, будет достаточно сказать: «Красный дом».
«Э-э кизил ев или все-таки кирмизи? Выйдя из кареты, виконт задумчиво почесал лоб. Надо будет у Делал уточнить. Плохо я еще османский знаю, мало, получается, занимаюсь».
Галантно протянул руку, помог супруге.
Из дома вышли двое. Узкоплечий черноволосый мужчина средних лет с покрытым редкими оспинами лицом и аккуратной бородкой, в которой уже посверкивала серебром седина, и женщина. Вот о ней сказать и вовсе было нечего: голубая чадра укрывала лицо так, что видно было лишь яркие темно-карие
глаза, а темно-синий фераджи надежно прятал фигуру.
В Стамбуле чиновник вашего ранга обязан иметь слуг. Барон де Прад обратился к обоим супругам, но откровенно больше внимания уделял мужчине. Позвольте представить, Ганим и Кавсар, ваше сиятельство. Супруги. Вообще-то работают у господина посла, но сейчас будут служить вам, пока не подберете своих.
Самому послу? Подчеркнуто ледяным голосом поинтересовалась виконтесса. Можно узнать, какие его поручения исполняла уважаемая Кавсар?
Я служила у его супруги в качестве Кавсар замялась, подбирая галльское слово, да, гувернантки. Женщинам ведь часто нужна помощь, которой не следует ждать от мужчин.
Сказано было тихим, чуть хрипловатым голосом. Склоненная голова, взгляд в пол, сложенные на животе руки, опущенные плечи именно так и должна стоять перед госпожой воспитанная служанка.
Поверьте, ваше сиятельство, в этот раз барон обратился к виконтессе, в Стамбуле огромный выбор слуг, но очень трудно найти того, кому можно доверять. Этим можно, поверьте.
Посмотрим. Мадам д,Оффуа чуть нервно дернула плечом. Сезар, а ты что скажешь?
Виконт нежно взял жену за локоток и чуть подтолкнул к дому.
То же, что и ты, дорогая. Посмотрим. А пока, Кавсар, покажите госпоже ее новый дом. Ганим, займитесь багажом, а мы с бароном отправимся в посольство представляться начальству. Служба дело святое.
Кабинет Великого визиря Османской империи
Великолепие. Это слово описывает все, от резных, инкрустированных золотом дверей до дальней стены, украшенной искусными картинами с изображением величайших городов мира. Париж, Лондон, Мадрид, Вена. Всевышний не одобряет изображения людей, но никто не запрещает рисовать города. Те самые, где и делается большая политика, решаются важнейшие для империи вопросы могущества и процветания.
Говорят, в Европе принято сидеть на высоченных стульях за огромными столами. Смешные. Зачем все это, если так удобно развалиться на низком мягчайшем диване, обитом нежнейшим атласом. Дуб и граб, орех и вишня, причудливо смешанные в интерьере, и, разумеется, ароматный сандал, лишь немногим уступающий в цене золоту. Все завораживает, каждое мгновение напоминает о значимости хозяина ближайшего и доверенного слуги великого султана.
Правда, трое предшественников в этой должности не продержались и года, визирь отлично помнит их посиневшие лица в те сладчайшие моменты, когда первый садовник султана, могучий и, в общем-то, незлобный человек, затягивал на их шеях удавку. Первому, второму и третьему, с интервалами меньше года.
Помощники держали бедолаг за руки, чтоб не слишком дрыгались, садовник душил, а султан, прежний, дядя нынешнего, подходил вплотную к умирающим и пристально смотрел им прямо в глаза.
Жалко было несчастных? Да ни разу! Все просто: не лезь вперед проживешь дольше. А если уж вылез не обижайся, Хафиз Давуд-паша не терпит конкурентов.
Кажется, молодой султан казнями не увлекается? Так это и хорошо, меньше шансов самому с садовником познакомиться. Близко. А стало быть, будем пользоваться своим положением. С наслаждением, надо сказать, пользоваться.
Вот на этой самой тахте усесться поудобнее, почти развалиться, подложив побольше подушек под спину, и можно командовать.
Эй, кто там!
Кто-кто, секретарь, естественно.
Реис уль-кюттаб просит аудиенции, о великий!
Вот так, именно просит, униженно, мог бы добавить. Выпороть нахала? Да ладно, простим в честь хорошего настроения. А посетитель, министр иностранных дел, как говорят гяуры, пусть входит. Послушаем. Но отвечать? Еще чего, достаточно легкого кивка, чтобы секретарь пулей вылетел из кабинета.
И еще через мгновенье вошел худенький человечек, вертлявый и суетливый. Но толковый, великий визирь сам его присмотрел и на завидную должность определил.