Он изменился, этот странный город. Стало больше высоких и просторных домов, меньше лачуг. Среди пустыни, в стороне от главных караванных путей люди, как ни странно, богатеют. За счет чего? Да кто-ж это знает. Может быть, за счет тех самых писем, что возит по белу свету Ибрагим и другие такие же, как он. Ясно ведь, что столь непростой человек, как Старец горы, не будет рассчитывать лишь на одного, пусть и преданного, слугу.
Но за работу спросит с каждого. Так же, как и платит, от всей души. Потому дело надо закончить, и как можно скорее.
Сундук! Ох и тяжел четверо здоровенных мужчин с трудом погрузили его на арбу, в которую запряжен обычный осел вовсе не могучего сложения. Однако, по-видимому, довольно крепкий. Во всяком случае, поехала та арба не сказать что быстро, но вполне себе уверенно.
Куда? Сразу и не понять. В этом городе улицы не имеют названий, по крайней мере, Ибрагиму они неизвестны.
Налево, еще раз налево, теперь стой! Здесь же был проезд! Раздосадованный караванщик яростно хлопнул себя по ляжкам.
Был, согласился молодой погонщик. Пока в прошлом годе почтенный Аль Фахури не взял четвертую жену и не расстроил женскую половину дома. Теперь вот!
И парень указал на стену, перегородившую проезд.
А как же проехать дальше?
Равнодушное пожатие плечами и наглая улыбка.
Вы заказали получасовую поездку, уважаемый, и сказали, что сами укажете путь. Так что или показывайте куда ехать, или сгружайте багаж. Или платите динарий, если хотите оказаться с другой стороны этого дома. Впрочем, динарий можно отдать в конце поездки. В нашем городе никто не смеет нарушать обещания. Улыбка стала еще шире и еще нахальнее.
Точно! Местный кади владеет заклятьем правды, а наказания за ложь выносит жестокие. Здесь обманывать себе дороже.
Хорошо, будет тебе динарий. Куда деваться.
Погонщик щелкнул кнутом, ослик всхрапнул, и повозка, скрипя и громыхая, неторопливо покатилась по кривым и узким улочкам.
Узнаете место?
Ну, хвала Всевышнему!
Да, сейчас налево, и да, вон на тот двор. Ибрагим указал на ничем не примечательные ворота.
Ку куда? Т-туда? Парень внезапно стал заикаться.
Ну да. А что такое? Подожди, я сейчас.
Караванщик подошел, постучал. В воротах приоткрылось окошко, в которое можно было увидеть только карий глаз и кривой, покрытый крупными порами
нос.
Чего надо? раздался скрипучий голос.
Я привез посылки из Александрии, Триполи и Туниса.
Ни к одному из этих городов сегодняшний сундук отношения не имел. Просто каждый раз приезжая на этот двор следовало говорить именно эти слова.
И дальше всегда происходило одно и то же ворота со звонки скрипом распахнулись, открыв взору совершенно пустой двор. И собеседник куда-то исчез, послышался лишь его голос.
Загоняйте арбу.
Ибрагим обернулся. Странно, погонщик вел ишака под узцы, втянув голову в плечи, шагал так, будто его ноги вдруг разучились сгибаться в коленях.
Стойте! вновь прозвучал скрипучий голос невидимого собеседника.
Осел замер, казалось, сам, до команды погонщика.
Тут же во двор выбежали двое мужчин с лицами, закутанными на манер пустынных кочевников. Легко сняли сундук, словно тот был не тяжелее пуховой подушки, и тут же утащили в дом.
А погонщик столь же шустро уволок ишака куда-то на улицу, напрочь забыв об обещанном динарии.
Однако!
Впрочем, кто знает, какие в Умирающем городе обычаи. Во всяком случае, Ибрагиму впервые потребовалась помощь в доставке посланий на этот двор, раньше вполне хватало собственных рук.
С другой стороны, деньги сэкономлены, и это радует. Осталось получить свое. Для этого следует пройти в ту же дверь, куда только что занесли сундук.
Ворота? Ого, они уже закрыты, и совершенно беззвучно. Ловко. Ну что же, вперед. Открываем дверь, входим. Обычный здесь полумрак, едва разбавленный светом единственной лампы, горящей неярким чадящим огнем, уютная прохлада. И пустота, даже только что привезенного сундука нет. Куда его утащили? Да какая разница.
Прямо посреди комнаты, как и всегда, одиноко стоит непривычный для Магриба стул. Как всегда садимся, ждем.
Здравствуй, Ибрагим! раздался голос. Не скрипучей, как раньше. Моложе, хотя и откровенно не юношеский. Обычно таким говорят крепкие сорокалетние мужчины. Давненько не виделись.
Да, уважаемый, последняя поездка оказалась долгой.
Но удачной для нас обоих. Я получил важные известия от наших братьев, а ты хороший заработок. И еще получишь, как обычно. А сейчас что нового видели твои глаза, слышали твои уши?
Обычный вопрос, Ибрагим слышит его каждый раз, когда приходит в этот дом. А вот ответ, он обычным быть не может. В первый раз молодой Ибрагим стал рассказывать о красоте Багдада, величии дворца эмира и богатстве тамошнего рынка. В ответ услышал горестные вздохи и тихое причитание собеседника о глупости и даже никчемности человека, на которого, оказывается, были возложены такие большие надежды
И то ли сами мысли прояснились, выстроились в ровные ряды, то ли сам Всевышний сжалился и привел их в порядок, но вдруг стало очевидно, что ничего нового для себя Старец горы не услышал. Какое ему дело до красот и богатств? Разве такие пустяки интересуют этого воистину великого человека? Тогда что? Да очевидно же, как только раньше об этом не догадался! Разумеется, судьбы братьев и сестер по вере. Что делает их жизнь лучше, а что, наоборот, тяжелее. Увы, в последнее время таких новостей становилось все больше и больше.