Главное по совести и закону, поддакнул Громов. С учётом сложившихся обстоятельств, конечно.
Короче, Гром, я купился. Курицын поморщился. Забыл, что за волчара наш Альбертович. Он же, отмывая пацана, потребовал повторных экспертиз. На наличие наркоты в крови. И, обрати внимание, повторную экспертизу содержимого пакетика, включая наличие посторонних примесей в порошке.
А что было в пакете? спросил Громов.
Конечно же, героин из «оперативного резерва». Курицын громко щёлкнул пальцами. А я, дурак, это упустил! Итого, заливаюсь я соловьём в суде, мягко и ненавязчиво подвожу дело к условному сроку. А потом встаёт Альбертович и выкладывает веером протоколы экспертизы. Смыв с рук и содержимое мочи непосредственно после задержания никаких следов героина. Анализ микрочастиц в квартире подозреваемого ноль. Наличие посторонних примесей и включений в порошок Он выдержал паузу. Только не ржи, умоляю! В виде посторонних включений фигурировали ворсинки из воротника милицейского бушлата. Вот засада, прикинь!
Громов закрыл рот ладонью, чтобы, действительно, не заржать в голос.
«Теперь понятно, почему ОБНОН Эдика отфутболил. После такого-то прокола, разумеется, им надо сидеть тихо и не высовываться».
По показаниям родителей, милицейского бушлата в их сугубо интеллигентной квартире отродясь не было. Следом лёг протокол задержания, где каракулями обноновца написано, что пакет с герычем изъяли в присутствии понятых из кармана пацана. Курицын тяжко выдохнул. Заслушать понятых, присутствовавших при изъятии, которых отыскал и приволок ребе Исаак судья отказался. Валять ваньку с отправкой дела на доследование не захотел. Освободил мальчишку в зале суда, подчистую. А на меня посмотрел, будто я лично тот герыч в карман заталкивал!
Лицо Курицына вдруг налилось краской, в глазах закипели слезы обиды.
И стоял я перед судьёй, как обосранный! А потом меня прокурор возил мордой по батарее за развал дела в суде! И кресла зама по следствию мне не видать, как своих ушей! Все из-за ваших фокусов, господа опера!! Сашка с трудом взял себя в руки. И главное, Гром, потом мне позвонил Исаак Альбертович. Сказал, что это мне урок на всю жизнь. Сказал, что думал, у меня хватит ума и совести не мараться в это ментовское дерьмо! Что надо было в порядке прокурорского надзора просто закрыть дело, как только он мне начистоту выложил все обстоятельства. И дать звездюлей операм, вплоть до возбуждения уголовного дела. А я, идиот с дипломом, решил, что у всех своя правда, и что это надо учитывать!
Громов помолчал, слушая, как тяжко дышит Сашка. Неожиданно в голове щёлкнуло, словно чеку с гранаты сорвал.
Знаешь, в чем дикость? спросил он, впившись взглядом
в лицо Курицына. Не в том, что я чуть не подорвался, хрен с ним, мне после Чечни себя не жалко. Не в том, что на рынке могли погибнуть сотни, хрен с ним, и к такому привыкли. И не в том, что сейчас бабу катают пинками по полу, выбивая признательные показания. Это у нас норма. Да я сам бы её лично мудохал дубинкой, если бы тут не сидел! Да я из неё адреса-явки-пароли вместе с печенью выну Громов на секунду зажмурился. Дикость в том, Сашка, что эта сука сдаст всех. И их нужно будет задерживать, быстро и жёстко, как на войне. А ты тут мне в жилетку плачешься, как щенок обоссаный.
Громов вскочил, с грохотом упёр кулаки в стол, наклонился, выдохнул в лицо Курицыну:
Сопли подбери! И жопу из кресла вытащи!!
Не ори! Курицын попробовал отстраниться.
Громов сгрёб его за лацкан пиджака.
Ну не ношение наркоты мне на неё вешать, чтобы в камеру закинуть!! А на каком я основании остальных возьму?!
Он оттолкнул от себя Курицына. Ткнул твёрдым пальцем в папку.
Взрывное устройство на четыре кило тротила. И попытка самоподрыва в месте массового скопления людей, почти по слогам произнёс он. Что тебе ещё не ясно? Ставь закорючку, чмо, пока её подельники в бега не сорвались!
Курицын старательно поправил пиджак. Вернул на место съехавшие очки.
Сядь, Гром, ровным голосом произнёс он.
Стул, приняв на себя тяжесть тела Громова, жалобно скрипнул.
Начальство всех рангов уже налетело, как мухи на кучу? спросил Курицын.
При мне ещё нет.
Странно Борьбу с терроризмом ещё не отменили. А тут ордена всем светят и риска никакого. Странно
Курицын развернулся к компьютеру. Шлёпнул по клавиатуре, оживив экран. Помедлил, собираясь с мыслями. И на чистом вордовском листе стал печатать:
«Я, Курицын Александр Леонидович, старший следователь прокуратуры СВАО г. Москвы, ознакомившись с материалами доследственной проверки, проведённой старшим оперуполномоченным ОВД «Останкино» г. Москвы, капитаном милиции Громовым».
Он оглянулся.
Володь, все забываю твоё отчество.
Григорьевич, отозвался Громов, оторвавшись от созерцания ссадины на костяшке правого кулака.
Телефон на столе зашёлся пиликающей трелью.
Курицын правой рукой продолжил печатать постановление о возбуждении уголовного дела, а левой схватил трубку.
Курицын. Слушаю! Он бросил взгляд на Громова. Допустим, у меня. А по какому вопросу? Эдик, не темни! Если по делу, так я уже постановление Ага! Понял, передам.