прелести будущих светских львиц мало интересовали молодого здорового парня. Он и в Москве не собирался отказывать себе в мелких радостях, но родители навязали ему в поездку сестру, которая требовала присмотра.
Ми-и-и-ша! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ну что тебе стоит разик сходить со мной! А я потом на всю неделю от тебя отстану! Вот обещаю! Даже по магазинам без тебя пойду!
А вот это был аргумент. В магазины модной женской одежды не хотелось еще больше, чем к Волконским. Если у тех в гостях хотя бы была надежда встретить таких же замордованных старших родственников и хоть как-то скрасить скучное времяпрепровождение, то магазины Магазины это зло в чистом виде!
Точно сама сходишь?
Точно-точно, обещаю!
Хорошо, но всю следующую неделю после праздника ты меня никуда не тащишь: ни по музеям, ни по магазинам, ни на прогулки. Вообще никуда! В театр тоже!
Условия были очень жесткие. Без сопровождения брата Маша могла попасть только на самые невинные развлечения, а прогулки ограничивались строго охраняемой зоной верхнего города, но котеночек мейнкуна Эх, на какие жертвы приходится идти ради влюбленной подруги!
Обещаю, никуда! Уговор?
Уговор.
Фонари в парке за окном погасли, и теперь только рассеянный свет молодой луны давал разглядеть внутреннее убранство. Было бы на что смотреть за прошедшие дни обстановка запомнилась до мелочей и успела надоесть. Домой бы, только где теперь этот дом?
Звуки и шорохи на улице заставляли ежиться и плотнее кутаться в тонкое больничное одеяло. Вроде и бояться нечего никому не нужна, никого не обидела, а вот поди ж ты, и здесь нашлись недоброжелатели. Няню Николая Дарья в жизни не видела, но уже успела наслушаться всяких ужасов от персонала.
Николай Самого-то Николая женщина видела всего один раз в жизни. В том злополучном автобусе молодая, всю дорогу шепотом ругавшаяся пара напротив волей-неволей привлекала внимание. А бедный ребенок, которого отец даже отказывался взять на руки, чтоб помочь молодой жене!
Всю жизнь мне, гадина, изломала. Права была няня, не стоило на тебе жениться Мужчина старался шипеть тихо, но Дарье, сидевшей очень близко, было все слышно. Что ты мне суешь это отродье?! Сама родила, сама и занимайся. Приедем отец что-нибудь придумает.
Коля, он плачет, его надо перепеленать Красивая особой восточной красотой женщина умоляюще смотрела на мужа.
Пеленай, мне-то что. Или ты думаешь, я ваше дерьмо нюхать буду?! С этими словами мужчина встал со своего места и, всем видом изображая хозяина жизни, что совсем не вязалось с обстановкой обычного рейсового автобуса, направился в сторону водителя.
По лицу молодой жены покатились крупные слезы. Даша, которая сама в этот момент переживала не лучший момент в жизни, пожалела бедолагу: уж лучше совсем без мужа, чем с таким.
Давайте я вам помогу. Вас как зовут?
Дарья. В речи несчастной женщины присутствовал акцент, и вместо мягкого «р» в имени проскочили какие-то рычащие нотки.
И меня Дарья, тезки, значит. Давайте я малыша подержу, а вы сухое поищете, хорошо? и Даша мягко перехватила орущего младенца у растерянной матери. Опомнившись, та полезла в сумку за запасным бельем для младенца. Сверху сумки оказался пакет с документами, который женщина машинально сунула в руки своей помощницы.
Дальше все произошло молниеносно. Вот Николай добирается до водительской кабины и резко отворяет дверь. Вот водитель отвлекается от опасного участка дороги, обернувшись на шум. И вот уже автобус, кувыркаясь, несется под откос, выбрасывая из окон несчастных пассажиров. Дарье повезло, ее выбросило в кусты при первом же кувырке, и она отделалась потерей сознания и сильными ушибами. Зажатый в руках младенец, на удивление, тоже не пострадал. Позже ей скажут, что в минуту опасности источник стал вырабатывать жизнь на максимуме, поэтому и обошлось почти без повреждений. Зато огонь от вспыхнувшего автобуса успел до них добраться и порядком подпалил одежду и волосы. Так ее и нашли прибывшие на место аварии службы: босую ботинки потерялись еще при падении, подгоревшую, но плотно прижимающую к себе орущего мальчика и пакет с документами.
Забравший их из переполненной больницы старик отец Николая, сначала принял ее за ту Дарью мать ребенка, а ошарашенная всем случившимся девушка даже не пыталась сопротивляться
идти ей по большому счету было некуда. А когда недоразумение вскрылось, безутешный отец махнул рукой живи в поместье, если хочешь. Тем более что Даша успела привязаться к ребенку, заменяя ему мать. Старик, чья жизнь теперь целиком сосредоточилась на внуке, посчитал одаренную девушку неплохим приобретением для семьи и погнал учиться на медика. И даже не стал разубеждать домашних, считавших Дарью его невесткой женой погибшего Николая, а может, вообще не считал нужным никому ничего объяснять. Когда у Даши родился Егор, которого отученная любопытствовать немногочисленная челядь опять-таки посчитала сыном Николая, Елизар Андреевич разрешил воспитывать детей вместе, а по прошествии нескольких лет вообще удочерил бедную девушку, приняв и ее незаконнорожденного сына в род.