Ну что, дикарь тихо сказала красотка, зрачки которой расширились. Пришло время расплаты?
Она подалась ко мне и почти коснулась моих губ, а затем резко отпрянула. Смущённо поправила волосы и отвернулась.
Прости те. Простите. Кажется, это зашло слишком далеко. Я ведь не собиралась, надеюсь вы понимаете она резко повернулась ко мне. А почему вы меня не остановили, ваше благородие Вы же не всерьёз это всё предлагали
Фух. Я воткнул заднюю передачу.
Ваше благородие? Вы же не собирались на самом деле Это? настаивалаПанова.
Я нет. Но, призна́юсь, мне показалось, что собирались вы. Кто я такой, идти против желания дамы?
Вам показалось, снова отвернулась она. Не было никаких желаний!
Когда мы выехали на трассу, то некоторое время молчали.
А если бы я не остановилась? Вы бы Позволили этому случиться? сказала вдруг Панова, уже пришедшая в себя.
Я загадочно улыбнулся, но не ответил. Попутчица же продолжать тему не захотела, уставившись в окно. Однако иногда, всё-таки, бросала на меня странные взгляды.
Билеты в Петербург я взял в автоматической кассе, в общем зале. Панова до конца просила отказаться от неблагоразумной затеи. Пришлось убеждать на практике. Перед тем как пойти на «неоправданный риск», я помог купить билеты одной очень тревожной женщине лет пятидесяти, которая никак не могла пройти не самую продуманную процедуру с оформлением билета.
Взломать такой терминал большого труда не было. И я очень дотошно вбил паспортные данные женщины в программу, просто в момент синхронизации
с сетью подменил фамилию покупательницы на Александру Александровну Александрову-Александровятскую, а затем попросил Панову затребовать у своих информацию, есть ли такой пассажир в списках или нет, и едет ли в Петербург некая Сорочко Степанида (как и звали женщину).
Девушка ради этого даже включила телефон. Растерянно сообщила о шести пропущенных вызовах, а потом сделал пару звонков, наблюдая за мной. Я же времени особо не терял и оформил билеты для себя и Пановой, также перехватив отправку имён и заменив их на выдуманные.
Сорочко в списках нет, а Александровятская едет сказала оперуполномоченная, закончив разговор. Да как ты это делаешь
Магия, только и ответил я, а потом поспешил за удаляющейся женщиной. Подводить незнакомку мне совсем не хотелось. Она ведь ни в чём не виновата. Так что, когда та подошла к кондуктору в ярко-белом мундире, проверяющем пассажиров на входе в поезд, я уже был рядом. Служитель железной дороги посмотрел документ, навёл сканер на билет. Пиликнул. Я успел подменить ответ из сети, показав мужчине настоящую фамилию, и Александра Александровна Александрова, с паспортом на Сорочко Степаниды, села в вагон. Официально.
Наша посадка прошла тоже без проблем. А когда поезд тронулся с платформы, медленно разгоняясь, то я устроился поудобнее, привалился к окну и уснул. Панова сидела напротив, думая о чём-то своём.
Поэтому, когда Смирнов и Хаиров вдруг перестали выходить на связь Шибанов встревожился ещё больше. Он не просто так отправил их с Пановой. Эти двое никогда лишних вопросов не задавали, и пусть не были так замазаны в делах начальства, но предпочитали жить спокойно и сытно, закрывая глаза на мутные вещи, о которых их временами просили. Хаиров понимал: если будут проблемы у Шибанова, то будут проблемы и у него.
Старший комиссар донёс это до младшего сержанта наиболее доходчивым способом. А когда дозвонился до Пановой и прослушал её спектакль, то понял дело неладно. Девчонка врала. Ему врала! Зачем? Почему?
Нет смысла гадать, рыжая дура что-то узнала. Телефон зажужжал, и Шибанов бросил взгляд на вызывающего. Федотов! Отлично!
Говори, отрывисто сказал он в трубку.
Уехали они, по новой дороге. Я несколько человек спросил про машину со знаками Комиссии. Все уверяют, что уехали ещё днём, отчитался отправленный в Томашовку следователь. Может, прорыв изнанки был, и потому связи нет, Владимир Тарасович?
В машине было трое?
В основном все видели только машину, Владимир Тарасович. Один солдат на выезде сказал, что вроде женщина за рулём была, и кто-то ещё в салоне был, но он не разглядел.
Шибанов сбросил звонок. Зуд не унимался. Это всё очень нехорошо. Очень. Он вышел на крыльцо дома, который ему выдал Игнатьев на время работы Специальной Имперской Комиссии. Деревня деревней, конечно. Но есть горячая вода и свет уже хоромы.
Старший комиссар поднял трубку снова, набрал номер.
Слушаю, ответил на том конце дежурный.
Запрос на подозреваемого оформи. На розыск.
Записываю, собеседник запыхтел, будто бы набор букв доставлял ему трудности.
Александра Витальевна Панова, Шибанов посмотрел на свои ногти. Увидел полоску грязи и поморщился. Вернётся в Петербург первым делом на маникюр сходит!
Сашка? удивился голос. Зачем
Много вопросов, не стал скрывать раздражение Шибанов. Делай, что тебе говорят!
Так я ж не просто так спрашиваю, Владимир Тарасович, она же звонила недавно. Спрашивала про некую Александру Александровну и ещё какую-то женщину. Интересовалась, едут ли они сейчас в Петербург на вечернем рейсе из Минска.
Тревога Шибанова только выросла: