когда я подниму данный вопрос. Поэтому, стоит ждать палок в колёса. Но, думаю, справлюсь. В крайнем случае, отправлю их в Африку в безлюдные земли, которые с моими возможностями терраформировать и превратить в оазис будет несложно. И плевать мне на крики что международной общественности, что голожопых дикарей. Не очень толерантно, но в середине двадцатого века такого понятия нет. Куда тяжелее придётся объясняться с комиссией из галактического сообщества, когда Земля подаст заявку на новый статус. Впрочем, до этого момента ещё минимум десятилетие. За это время я смогу обработать тысячи тех, кто решает важные вопросы в галактике. Может, получиться войти в сообщество даже раньше, чем Земля создаст единое правительство.
Всё это я рассказал Советнику, предупредив о подводных камнях и роли его народа в моих делах и делах страны планеты которая станет их новым домом. И уточнил, что не в моих силах вот так сразу начать эвакуацию десятков миллионов, разбросанных по всему горному хребту. Так что, пусть набираются терпения и стекаются в несколько точек.
- В целом, всё устраивает, - после недолгого раздумья ответил он. Ещё нужно довести до Совета, но вряд ли они откажутся от шанса сохранить народ.
Что верно, то верно. Здесь, на этой планете, орки их уничтожат под корень. И хорошо, что эльфы это сами понимают. Даже удивительно, как за то время, что обе расы сосуществуют вместе, подобного исхода ещё не случилось. Обычно история и эволюция показывают, что выживет лишь один вид разумных. Так было на Земле, когда жили сапиенсы, австралопитеки, неандертальцы и прочие. Хотя, совсем голословным быть не хочу, так как даже моя идеальная память почти ничего не содержит об этих моментах в связи с отсутствием необходимого багажа в моей голове. Ну, не интересовался я ими, хотя и археолог. Другую ветку истории изучал, значительно моложе. А по высшим приматам и предкам современного человека не то что не читал, а даже не открывал книг, будучи молодым ленивым лоботрясом. Да и мало ли какие исключения может подкинуть мир? Где-то люди с гномами вполне себе уживаются веками и находят взаимополезные точки соприкосновения. Возможно, на этой планете проблема заключается в агрессивности орков, а не в противостоянии между разными видами разумных.
На планете мне пришлось задержаться на пару недель. Сначала ждал ответа от Совета республики. Для этого мне пришлось вывести Ланкеса из осаждённого Лобоскона в столицу, расположенную в закрытой горами крошечной долине, где даже имелись горячие источники. Потом были переговоры с правительством, где тоже не обошлось без эксцессов. Оказывается, не все хотели оставить планету. Были несколько индивидуумов в Совете, которые считали, что справятся с орками или сумеют с ними договориться. Пара Советников ни с того, ни с сего вдруг решила, что я могу им помочь в этом деле, то есть, уничтожить врагов эльфов или дать самим ушастым «вундервафлю». На их счастье всех эльфов среди правительства превалировало число здравомыслящих, которые переубедили прочих, ткнув их падением рождаемости за время жизни в горах, жестокостью орков, их лозунгами и тем, что шанс найти новый дом даётся раз в жизни.
Провозившись с эльфами два дня, я уже почти решил махнуть рукой на местный бедлам и улететь, оставив их разбираться со своими консерваторами старпёрами. Тем более, что две тысячи добровольцев для жизни и работы «на звёздах» я уже не только успел набрать, но и перевезти на корабли. Остаться меня уговорил Аан Ланкес. А дальше уже и Совет сумел найти для себя за исключением нескольких упёртых - здравое зерно в предложении старого Советника.
Следующий фактор, из-за которого мне пришлось задержаться, заключался в помощи эльфам. За мои же деньги, которые я честь по чести выплатил эльфам, когда нанимал их соплеменников на службу, они купили у меня оружие и продукты. Сто тонн галет и по десять тонн консервных банок с рыбной и мясной начинкой. Пятнадцать тысяч винтовок, двести пулемётов и миллион патронов к ним. А ещё сто танков. Вот за бронемашины эльфы платили уже из своего кармана.
Местные танки представляли из себя ту ещё конструкцию. Кирпич из бронированных плит, скреплённых крупными заклёпками. Восемь метров в длину, три в ширину и столько же в высоту. Самое главное отличие от машин, к которым привык я у местных не было гусениц. Каждый стальной сарай передвигался при помощи четырёх пар массивных железных колёс с косыми пластинками-грунтозацепами. Причём, ведущими были две центральные пары, передняя же и задняя пара колёс, служили для поворотов. Нос у танка был зачем-то заострён, как кол, который нужно вбить в землю. Таранить они, что ли, что-то собрались? В верхней косой пластине имелась бойница с установленным
пулемётом, ещё по одному располагалось по бортам и в корме. Двигатель стоял почти в центре боевой машины со смещением к корме, из-за чего танк фактически был разделён на две части. Для перемещения имелась горизонтальная шахта, по которой передвигаться получалось только ползком. В передней части находилась небольшая трапециевидная неповоротная башенка, из которой торчало очень короткое орудие внушительного калибра. Половина экипажа фактически была водителями: один управлял силовой установкой; два крутили «баранки», управляющие передними и задними колёсами, они же иногда постреливали из кормового и курсового пулемёта; четвёртый, он же командир танка, принимал решение, куда двигаться и какие манёвры совершать. Ещё два члена экипажа были приставлены к орудию, оставшаяся пара подавала снаряды и вела стрельбу из бортовых пулемётов. Вроде бы ерунда полная выходит, учитывая, сколько каждому танкисту нужно работы переделать. Но и на Земле танкистам до ВОВ приходилось выполнять кучу функций. Скорость у танка хотя ему больше подойдёт название броневика составляла семь-восемь километров в час. Броня защищала от снарядов малых и средних калибров типа шрапнель и осколочная граната. Бронебойных придумать здесь ещё не успели, а фугасные только-только стали появляться в войсках.